Мартовские колокола

Но вернемся к экскурсии. Если просуммировать впечатления – поездка мне в общем понравилась, даже с учетом несколько кривоколенного общения с одноклассниками. Нет, прошлое – прошлым, но нельзя уж совсем отрываться от коллектива. А то застряну я между двумя временами, как… цветок в проруби. Надо почаще в школе бывать, что ли?

Ну, это потом. Вот вернутся наши из Питера… вот сдадим Яше эту банду малолетних преступников, по недоразумению именуемую «сыскной конторой», – тогда и о родной школе номер 1287 Ломоносовского района города Москвы можно будет вспомнить. Кстати: их бимбаши, Семка, сегодня отрапортовал, что Виктор, бригадовский компьютерщик, отбыл в Питер. Надеюсь, Никол не забыл дать нашим телеграмму – дело-то важное…

А на дворе, между прочим, двадцать третье февраля. Праздник, однако… тьфу, что это я говорю? Это по тамошнему, юлианскому календарю – опять я запутался. Здесь у нас уже неделя как март. Ну все равно – праздник… что бы мне поставить как тему для смартфона?

Ага, вот: «Броня крепка, и танки наши быстры…»

Давно я танчиков не гонял… тряхнуть, что ли, стариной? Ну-ка, где мой премиумный ТОГ-2?[68] Стимпанк рулит, господа-товарищи…

У Выбеговых было заведено собираться в гостиной, под монументальной люстрой с медным шаром и зелеными шелковыми абажурами, за круглым обеденным столом – и играть в лото. Нина Алексеевна старательно поддерживала этот обычай, и хотя супруг ее нечасто участвовал в застолье с деревянными бочонками (инженер Выбегов нередко возвращался со службы поздно и, поужинав, усаживался в кабинете за бумаги), но дети предавались этому занятию с неизменной готовностью. Хозяйка дома всякий раз присоединялась к ним; нередко сиживали за лото и гимназические подруги девочек. Случалось, и Сережа приводил в гости товарищей по корпусу.

И тогда на столе раскладывали разлинованные картонки и звучало: «Барабанные палочки! Кочерга! Валенки! Дедушкин сосед! Стульчики![69]» А потом вдруг восторженное: «Ура, у меня все, выиграла!» Но сегодня…

– Стой! У меня на Пэлл-Мэлл два дома и отель! Давай, плати тридцать фунтов!

– Мне два дома на Пикадилли!

– У, Маринка, жадюга…

– Вот ведь… снова тюрьма… не везет, хоть ты тресни!

После разговора на катке девочки согласились немного подождать с объяснениями. Хватило их ненадолго; через пару дней Марина принялась изводить кузена туманными намеками и зловещими обещаниями «все рассказать». Варя, правда, молчала, но в ее взглядах, обращенных на Ивана, кроме обычной девичьей влюбленности читался еще и немой вопрос. Надо было срочно что-то предпринимать – и мальчики, после долгих раздумий, приволокли на Спасоглинищевский яркую коробку с незнакомой настольной игрой на английском языке.

И – ВСЕ! С этого момента юные обитатели дома, их гости и даже хозяйка семейного гнезда Выбеговых пропали для общества. Ваня не ожидал столь сокрушительного эффекта. Неизвестно, в чем тут дело, – то ли в таланте создателей «Монополии», то ли в том, что обитатели девятнадцатого века не избалованы такими вот семейными настольными играми, – а только теперь по вечерам гостиную оккупировали на три-четыре часа, и начиналось – тарахтели кубики, переходили из рук в руки карточки с числами, двигались по ярким клеткам оловянные фишки в виде сапожка, револьвера, шляпы или странного четырехколесного экипажа.

В «Монополию» играли все – и девочки, и Нина Алексеевна, и Сережа, пару раз засидевшийся за игровым полем настолько, что опаздывал в корпус и получал взыскания. Даже отец семейства как-то снизошел до детской забавы – и целый вечер просидел в гостиной, забыв об ожидающих в кабинете бумагах по завтрашнему докладу в управлении Николаевской железной дороги…

Постоянные гости дома также не избегли общего увлечения. Варе с Мариной пришлось даже установить своего рода график – игровой стол не мог вместить всех желающих, а советчики, желающие навязать игрокам свои идеи, превращали игру в балаган. Так что в «Монополию» играли теперь чуть ли не «посменно», причем гимназистки заранее договаривались об этом с барышнями Овчинниковой и Русаковой.

Нина Алексеевна сначала подшучивала над молодежью, а потом подкинула им мысль – своими силами сделать несколько копий игры из раскрашенного картона и подходящих оловянных фигурок. Получившиеся наборы, конечно, были лишены глянца настоящей «Монополии», но играть в них было ничуть не менее интересно. К концу февраля в женской гимназии были уже три счастливые обладательницы новой игры, а одна копия отправилась в Первый кадетский корпус – где и была изъята при попытке поиграть в фехтовальном зале после отбоя.