Мартовские колокола

…Строится серия броненосцев типа «Екатерина II», сконструированных так, чтобы сражаться стоя носом к противнику. У них вперед, по ходу, могли стрелять четыре орудия главного калибра, считалось, что носом вперед уменьшается площадь поражения. Так вот, если подать мысль о скоростном минировании, чтобы не пустить англичан в проливы, это наверняка найдет одобрение.

– В общем – работа предстоит большая, – подытожил доктор. – Так когда вы собираетесь в Петербург? Я вот думаю – не съездить ли и мне с вами? А то все Москва да Москва… Хочется, знаете ли, посмотреть на столицу империи Российской.

– А что, и поехали, Андрей Макарыч, – обрадовался Никонов. – Вот только Олю предупрежу, а то она сама не своя после прошлой поездки. По-хорошему, ее бы в Москве оставить, да куда там!

– А что такое? – удивился Каретников. – Неужели Ольге Дмитриевне Петербург не по душе пришелся?

– Как раз наоборот, – ответил лейтенант. – Она в восторге от города и все спрашивала, когда мы переберемся туда из Москвы. Только вот история эта… Ах, да, я вам ведь не рассказал еще! Простите великодушно, за всеми этими заботами… Дело в том, что Оля встретила в столице нашего общего друга Геннадия.

– Войтюка? – немедленно встревожился доктор. – Вождя наших радикалов? Он-то откуда там? Яша считал, что они с тем поляком направились в Киев.

– Уж простите, не ведаю, – развел руками лейтенант. – Она мне только вчера вечером об этом рассказала. Представьте – так перепугалась, бедняжка, что решила, будто я немедленно кинусь этого мизерабля ловить! Будто мне заняться нечем было… Да, и насчет поляка: как я припоминаю описания Якова Моисеевича – именно он там и был с Геннадием. А также целая компания каких-то молодых людей, по виду – студентов.

– Студентов, значит… – Каретников нахмурился. – Знаете, Сергей Алексеевич, а я с вашей невестой, пожалуй, согласен. Мне это отчего-то очень не нравится. Давайте-ка мы с вами отправимся к барону. Сдается мне, что вы принесли нам весьма зловещее известие.

– Да что вас-то так встревожило, Андрей Макарыч? – недоуменно спросил Никонов. – Ну уехал он из Москвы и уехал – отлично, нам здесь забот меньше. Чего такого зловещего вы в этом углядели?

– А то, дорогой мой моряк, – медленно произнес доктор, – что я, кажется, понял, что затеял этот прохвост. Вот вы говорите – Геннадия видели в обществе студентов, верно? А среди питерских студентов сейчас самая разная публика встречается. Скажем – некие Ульянов, Шевырев, Генералов… такая дата – первое марта – вам ни о чем не говорит?

– М-да, господа… баба – она дура не потому что дура, а потому что баба. Извини, Серж, говорю как думаю. Я старый солдат…

– «…И не знаю слов любви…» – усмехнулся Каретников. – Увы, вынужден согласиться с вами, барон. От себя добавлю – типичная для наших современниц выходка. Здесь, конечно, всяческие феминизмы тоже успели расцвесть пышным цветом, но до наших времен еще, слава богу, далеко…

Лейтенант и сам выглядел обескураженным. И было с чего – узнав о том, что скрыла от своего жениха Ольга, барон минут пять изъяснялся исключительно матерно – да так, что Каретников, сквернослов и циник, как любой бывший врач «скорой», заслушался и на будущее запомнил несколько особо цветистых оборотов.

– И все же я не понимаю… – продолжал защищать возлюбленную Никонов. – С чего вы, господа, так уверены, что Геннадий отправился в Петербург именно для того, чтобы совершить покушение на государя? Мало ли, что «первое марта»! Вон сколько этих «первых марта» было с восемьдесят первого года – аж шесть! И никто ничего…

– Вы забываете, дорогой Серж, что мы знаем, что должно произойти, – мягко заметил доктор. – Я понимаю, все это время вы были заняты военно-морской историей и техникой. Разумеется, нельзя объять необъятное; но уж мне-то поверите на слово? Именно первого марта восемьдесят седьмого года члены «Террористической фракции», отколовшейся от партии «Народная воля» – о них-то я надеюсь, вы не забыли? – попытаются совершить покушение на Александра Третьего. И лишь пренебрежение правилами конспирации помешает им добиться успеха.

– Так вы полагаете, – обеспокоенно спросил лейтенант, – что наши «друзья» решили помочь террористам?

Каретников пожал плечами:

– А собственно, почему бы и нет? В нашей истории террористы потерпели неудачу в том числе из-за нескоординированности действий. Они буквально носились по улицам Питера в обнимку с бомбами, а в перерывах – рассказывали о своих намерениях всем кому не лень. Ну может, я и преувеличиваю, но, во всяком случае, написать в письмах о своих намерениях они возможным сочли. Так что их, голубчиков, просто повязали по одному прямо на улицах. А вот если бы за организацию покушения взялись господа вроде Савинкова или Гершуни – настоящие мастера террора, – то государь, несомненно, погиб бы.