Мартовские колокола

– Да, в этом все дело, – согласился Каретников. – Это, знаете ли, только в книжках фантастических главный герой оказывается в окружении государя, а то и в его теле. А нам с вами придется попотеть, чтобы нас хотя бы выслушали!

– А вы, Андрей Макарыч, тоже планируете изменения? – поинтересовался лейтенант. – А то вон господин Семенов как не одобрял, так и не одобряет…

Последнюю фразу Никонов произнес с отчетливой иронией.

– Все не можете простить моему другу той шутки? – осведомился Каретников. – Зря – Олегыч конечно же не хотел вам зла. Просто… он бывает порой немного беспечен. К тому же сами подумайте: если бы вы потерялись здесь, у нас, – то так и не встретились бы со своей прекрасной Ольгой! Так что, по здравом размышлении, вам его еще и благодарить надо!

– Да понимаю я, Андрей Макарыч, – поморщился лейтенант. – Понимаю, а поделать с собой ничего не могу. Нет, я уж лучше с вами…

– Что ж, хозяин – барин, – усмехнулся доктор. – Хочет – живет, а хочет – удавится. Что же касается моих планов – да, имею такие намерения. И в первую очередь это касается особы государя. Как вы знаете, здесь, то есть в нашей истории, Александр Третий получил травму во время крушения царского поезда. Повредил, понимаете ли, почки, вследствие чего заболел нефритом. Болезнь дала целый букет тяжких осложнений, которые в девяносто четвертом году и свели государя в могилу. А ведь мог еще долго царствовать; сорок девять лет – не возраст для правителя. По моему скромному мнению, нынешний государь, – Каретников кивнул на портрет Александра Миротворца над старомодным бюро, – лучший из властителей России, во всяком случае – после Николая Первого. А уж о преемнике его и говорить не хочется, одно расстройство.

Никонов кивнул. Он, конечно, внимательно изучил историю после 1886 года и прекрасно понимал Каретникова.

– Так, значит, вы собираетесь вылечить государя от болезни почек?

– Можно, конечно, и вылечить, – согласился врач. – Наши средства это позволяют, особенно на ранней стадии. Но куда проще было бы не допустить катастрофы. Мой друг Семенов совершенно прав – тот несчастный случай был стечением нескольких маловероятных обстоятельств; и стоит прекратить действие хотя бы одного из них – и события пойдут совсем не так. Вот мы и попробуем…

– Что вы имеете в виду? – спросил лейтенант. – Задержать императорский поезд? Или устроить так, чтобы на том злополучном перегоне машинист не разгонялся так сильно? Я читал заключение комиссии: именно это и стало причиной аварии.

– Можно и так, – кивнул Каретников. – Но куда вернее устранить саму причину несчастья – добиться того, чтобы люди, готовящие и обслуживающие царский состав, внимательнее относились к своему делу. Вот смотрите сами, – и он кликнул мышкой, открывая файл.

– Журнал «Локомотив» за две тысячи девятый год – подробнейшая статья о крушении царского поезда. Автор приводит список предъявленных обвинений:

…Барону Таубе. Вопреки своим прямым обязанностям и в прямое нарушение правил, не убедясь в исправности автоматического тормоза у вновь прицепленных паровозов, дозволил везти неправильно составленный поезд от станции Тарановка в Борки со скоростью, не только превышающей все установленные для таковых поездов пределы, но и прямо не соответствующей типу паровозов. Таковая скорость движения, произведшая боковую качку паровоза, была одной из причин расшития пути, которое вызвало крушение…

Управляющему дорогой Кованько. Допустил до приезда в Тарановку превосходящую узаконенные пределы скорость движения поезда… Распорядился соединить для двойной тяги Императорского поезда паровозы разных типов, из коих передний развивал при скорости свыше 67 верст в час… не озаботился при прицепке в Тарановке паровозов проверкой справедливости указаний акта на исправность второго паровоза, в тендере коего кран тормоза Вестингауза оказался негодным…

И так – несколько страниц. Воля ваша, Сергей Алексеевич, а по мне, так этих господ следовало расстрелять. Да в наши тридцатые за стократно меньшие провинности в расход пускали, – а порядок был! Да-да, знаю, что вы скажете: жестокость не есть способ решения технических проблем, а эти люди – инженеры, путейские чиновники – если и виновны, то лишь в том, что не проявили должной твердости. Наслушались уже, премного благодарны-с… Из-за такого прекраснодушия Россия получила на переломе веков слабого, безвольного царя – и к каким ужасающим последствиям это привело? А всего-то и надо – навести порядок в одном-единственном ведомстве, заставить людей выполнять то, за что они получают жалованье, притом весьма щедрое!