Мартынов. Неделя стюарда

— Вы, Матвей Михайлович, — моё самое ценное приобретение. Скрывать ото всех такой объём Яра, такую мощь. И ведь окружающие знают вас как человека благородного и бесстрашного, а главное, честного, — продолжил он. — Стюард Парящего Дворца Его Величества, вы имеете доступ, который другим моим агентам и не снился. Как много вы сможете сделать для нашего Отечества под моим руководством.

— Какой доступ у стюарда? — удивился я.

— Колоссальный, Матвей Михайлович, — твёрдо ответил Сташков. — Просто вы ещё не умеете смотреть на вещи с точки зрения моей профессии. Вы ходите по всему дворцу, вы слышите столько разговоров, можете заходить как в помещения для слуг, так и в помещения для благородных.

— Вы же человек Его Величества, разве у вас нет и так доступа в любые места, куда вы считаете по долгу службы заглянуть? Даже в те места, куда приличный человек заглядывать ни за что не станет? — спросил я.

— Я действительно могу получить доступ во многие места, — согласился тусклый господин, — но все будут знать, что сейчас придёт агент Его Величества, а значит, будут напряжены и подготовлены. К тому же, дворяне меня пускают не охотно и разговаривают со мной лишь тогда, когда нет возможности от этого отказаться.

— А стюард? — спросил я.

— А юного стюарда господа стесняться не будут, — ответил Сташков, — Стюард, он свой, дворянин, княжич, при нём можно и выпить, и пошутить, и о делах иной раз обмолвиться.

— И вы, мелкий, ничтожный шантажист, думаете, что я у вас в кармане? — с насмешкой спросил я.

— Именно так, Матвей Михайлович. Посудите сами. Вы утаили обстоятельства смерти княжича Гуриели, убили двух человек и стали косвенной причиной смерти третьего. Да, вероятно, во всех случаях вы защищались, но это должна установить полиция, от которой вы всё время скрывались. Про секундантство и выходку с журналистом я вообще молчу, — тусклый господин постучал пальцем по лежащему на столе портсигару. — Потом вы выбрасываете из с балкона ещё одного бандита, который выживает только по случайности. И, наконец, вы, с двумя сообщниками, вашим слугой Тарасом и уличным бандитом Экином, убиваете десять человек посреди загородной трассы. Да, они известные бандиты, но и они граждане Империи, их тоже защищает закон. Учитывая то, что вы скрываете свой Яр, всё перечисленное выглядит не просто подозрительно, а откровенно преступно.

— И что же? — презрительно спросил я. — Я должен испугаться правосудия и опозориться, спасая свою шкуру, как какой-нибудь декабрист?

— Декабристов, кстати, использовали умные люди в своих целях, — задумчиво произнёс глава шпионов. — Да, Их Величество Николай Павлович были умным человеком.

— Это точно, — подтвердил я. — Но я не декабрист. Хотите отдать меня под суд — извольте.

Глава 34

— Нет, Матвей Михайлович, под судом вы мне не нужны. Посмотрите на наше с вами положение дел с другой стороны: Отечество нуждается не только в честных прекраснодушных юношах, готовых погибнуть в борьбе с непобедимым злом, — устало вздохнул Сташков, — Отечеству нуждается и в тех, кто готов замарать руки, делая всё возможное, чтобы, пока не появилась возможность истребить зло, оно направлялось в то русло, в котором причинит меньше вреда.

— Между злом, которое причинит много вреда и злом, которое причинит мало вреда, я предпочту не выбирать вовсе, — ответил я фразой из какой-то книжки. В тот момент я действительно так считал.

— А разве вы уже не выбрали, Матвей Михайлович? — спросил шпик. — Почему вы не сообщили в полицию о всех смертях, что произошли вокруг вас в последнее время? Не потому ли, что выбрали меньшее из зол? Рассудили небось так: «княжич к даме приставал, а эти вообще бандиты. Зачем же мне, хорошему честному человеку, из-за них с полицией объясняться, тайну свою раскрывать».

Тут Сташков был полностью прав. В процессе происходящего мои выборы казались честными, оправданными и естественными. Сейчас же, оглядываясь назад на всё произошедшее, я понял, что уже сделал выбор в пользу меньшего зла.

— Я не предал ничьего доверия, не раскрыл ничьей тайны, Сташков, — ответил я. — Этого вы меня делать не заставите.

— Так я и не собираюсь, Матвей Михайлович! — почти воскликнул шпион. — Просто будете рассказывать мне что видели, что слышали за последнее время. Особенно во дворце. Специально залезать в чьи-то спальни в поисках шкатулок с любовными письмами, или что вы там себе навоображали, я вас заставлять не буду.

Я промолчал.

— Поймите, стюард, — как маленькому ребёнку объяснял мне Сташков. — Ведь аристократия всегда будет бороться за власть, сами знаете. Стоит кому-нибудь обнаружить уязвимость Его Величества, как они обязательно ей воспользуются, чтобы посадить на трон своего родственника или удобного себе человека. Разве не наша с вами задача — защищать порядок в Империи всеми возможными способами?

«Если все постоянно будут использовать уязвимости действующего императора, то страну захлестнёт хаос и никакого развития не будет, а только бесконечная междоусобица» — подумал я. Возразить шпиону было нечего.