Мартышка для чемпиона (СИ)

У нас остается всего двадцать минут, чтобы срочно что-то предпринять. Хотя бы вытащить серию в овертайм — дополнительное время. В противном случае нашу команду можно будет смело записывать в число самых ярких лузеров этого сезона.

Так шикарно тащить весь плей-офф и так феерично просрать в финале? Нет. Так дело не пойдет.

Во втором перерыве в раздевалке затишье. Каждый из парней в своей голове — кубатурит и изыскивает резервы сил, чтобы не просто продержаться еще двадцать минут, а повернуть ход игры в нашу пользу. Даже Федотыч и тот не многословен. Там где не помогают мотивационные речи помочь способно только чудо. И мы в него коллективно верим. Молча переглядываемся. Тут все понятно и без слов.

По итогу небольшого совещания, на третий период тренер незначительно меняет сочетание пятерок. Рискованно. Но будем надеяться, что этот риск окажется оправданным. В ходе чего первые минуты третьего периода проходят без лишней суеты на льду. Противник знатно выдохся, а мы пытаемся экстренно сыграться.

И только мое звено начинает двигаться как единый организм, когда случается очередная неожиданная херня…

Поймав отрикошетившую от борта шайбу, я набираю разгон. Краем глаза отмечаю, что мои партнеры подтягиваются к синей линии. Несусь во весь опор с шайбой на крюке и делаю замах. Собираюсь ударить по воротам, пробивая в девятку, как… в меня на полном ходу врезается сто килограммов мяса.

Защитник команды соперника впечатывает меня в борт, со всей дури заряжая локтем в челюсть. Меня “отключает” моментально. Один короткий вздох и в ушах встает серый шум, через который я едва слышу свисток арбитра и ор парней со скамейки запасных. Стискиваю челюсти. В глазах темнеет. А единственная четкая мысль, что мелькает в голове в момент падения: только бы Царица не видела, ей нервничать нельзя…

Глава 53

Ultima trailer music — electronic paradise

Марта 

Столкновение. Удар. Мое сердце запинается.

— Арс! — подскакиваю я с места, прикрывая рот ладонями. — О, черт!

— Господи… — судорожно выдыхает Ирина Георгиевна поднимаясь на ноги.

— Нет, нет, нет, Арс, вставай… — шепчу онемевшими губами.

Время растягивается подобно резине. Все случившееся страшной стремительной картинкой проносится перед глазами. Меня бросает в жар: опаляет щеки и шею. Я чувствую, как вдоль позвоночника скатываются бисеринки пота. К горлу подкатывает тошнотворный ком. Глаза неотрывно следят за Бессоновым, который ничком падает на лед около борта, прикрывая лицо крагами.

Он так далеко…

Я ничего не вижу…

Арс лежит, а я даже не могу понять — в сознании ли он!

Арбитры останавливают игру. Первые мгновения на арене воцаряется гробовая тишина. Такая что даже находясь на достаточно удаленной ото льда ложи я слышу, как матерятся сокомандники Бессонова на скамейке, вскакивая.

По мере того, как до народа доходит, что только что произошло — в ледовом набирает обороты недовольный гул. Подобно приближающемуся потревоженному осиному рою — «жужжание» нарастает. В конце концов свист и возмущения многотысячной толпы заглушают перекрикивания судей на льду, где начинается суета.

Вокруг Бессонова собираются напарники по звену и ребята из команды соперника. Подъезжают капитаны и судьи. Все толпятся вокруг Арса, мельтеша перед глазами как надоедливые мухи. А меня начинает крыть паникой от того, что я не могу понять элементарного:

— Он в сознании? — шепчу. — Он же в сознании? — повторяю. — Вы видите?

— Да… вроде, — говорит с сомнением Димка. — Да-да, шлем скинул! — уже уверенней.

И правда. Выдыхаю. Теперь и я вижу, как Арс расстегивает застежку на шлеме, стягивая с головы и поднимается на четвереньки. Упираясь локтями в лед, пытается отдышаться, все еще не поднимая головы. Рядом с ним присаживается Ремизов, что-то у Бессонова спрашивая. Арс едва заметно кивает. Я до боли сжимаю пальцы в замок.

Только бы ничего серьезного. Только бы все обошлось.

— Врач бежит, — говорит Ава.

Я прослеживаю за взглядом сестры. Действительно. Мужчина в спортивном костюме с медицинским чемоданчиком выходит на лед. Проскальзывая ботинками по скользкой поверхности, подбегает и останавливается рядом с Бессоновым, присаживаясь на корточки. Арена продолжает перешептываться.

Доктор осматривает Арсения на предмет видимых травм и повреждений. Удостоверившись, что таких нет, роется в своем саквояже, вынимая оттуда бутылек. Что это? Нашатырь? Похоже Бессонов был на грани обморока. Мамочки-и-и…