Маруся

– Урааа! – азартно пронеслось над окопом.

«С почином, Сашка!» – подумал я и начал усеивать поле короткими автоматными очередями. С флангов, со стороны Гонгадзе и Ковальчука, методично работали пулеметы. Фашисты залегли, давая возможность сделать всю чёрную работу танкам. Теперь в бой вступили минометы, то тут, то там вспахивая землю, заставляя фрицев пятиться назад.

Вот метким выстрелом перебило гусеницу еще одному танку, моментально закружившемуся «в вальсе». Оставшиеся два остановились, затем начали пятиться назад, не переставая стрелять. Взрывы ложились совсем рядом, осыпали землей и осколками, но большого вреда не приносили. «Спасибо Серову за окоп!» – подумал я.

Из подбитых танков выскочили танкисты, присоединились к отступающей пехоте. Примерно треть атакующих остались лежать на поле боя, который занял от силы двадцать минут.

* * *

– Якубович, наши потери? – я оглянулся по сторонам. Вроде все целы.

– Пока без потерь, товарищ лейтенант! – лицо сержанта было перепачкано грязью, как у шахтера, неделю не вылазившего из забоя. – Пара легких царапин.

– Это хорошо. Ну, сейчас они утюжить начнут. Надо пока по-быстрому трофеи оформить, берите только оружие и боеприпасы.

– Так точно! Зараз зробим! – Якубович махнул рукой бойцам и первый вылез из окопа.

Я напряженно всматривался в бинокль. Видно было, как танки развернулись и уползли за холмик метрах в пятистах от нашей позиции. Сколько их там? И какие у них резервы? Интересно, начался ли уже бой на станции? На эти вопросы ответа я пока не знал. Но зато не сомневался в том, что будет дальше. Немцы отступили, встретив сопротивление. Сейчас они передадут координаты нашей высоты своим артиллеристам-дальнобойщикам, и те начнут нас «утюжить». После этого будет новая волна атаки. Чем дальше, тем будет становиться жарче. А день только начался, ярко-алый солнечный диск вставал за нашими спинами.

Вернулся довольный Якубович с бойцами, увешанными автоматами и сумками с запасными магазинами к ним. Времени еще хватило, чтобы раздать припасы и покурить. А затем началось светопреставление. Во время арт-обстрела самое надежное – лежать на дне окопа. От воя, свиста, ударной волны моментально закладывает уши. Земля ходит под тобой ходуном, тебя медленно, но верно закапывает летящая сверху земля, и кровь гулко ударяет в виски под железной каской, пульсирует, отсчитывая удары сердца и прошедшие секунды. Обстрелы длятся считанные минуты, а кажется порой, что проходят часы.

* * *

Артобстрел закончился так же внезапно, как и начался. Тишина, наступившая в этот момент, была гулкой и звенящей. Я слышал сам себя – громкие удары сердца, шорох крови, несущейся по артериям, шелест воздуха в легких. С трудом сбросив с себя гору земли, я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. В первый момент даже не разобрался, где проходит линия окопа – наша высота была перепахана с тщательностью, достойной лучшего применения. Сплошное месиво из грязи, железных обломков, деревянных щепок. И из-под этого месива вставали бойцы, отряхивали штаны и гимнастерки, улыбались друг другу несмелой улыбкой – живы!

– Да шо ж яны, сволачи, робяць! – характерный говорок Якубовича нельзя было спутать ни с чем. – Чым яны нас лупили? Што за калибр таки?

– Обычный калибр, повышенного размера, как раз на тебя рассчитан! – засмеялся в ответ Сенька-Одессит, и его смех дружно подхватили остальные. Лучше смех, пусть немного натянутый, чем испуг в глазах.

– Якубович! – пора приводить бойцов в чувство. А ничего не приводит в чувство лучше, чем привычный уверенный голос командира. – Отставить смех! Подсчитать потери!

– Есть! Давай, хлопцы, оглянись на соседей справа-слева, кого няма?

– Вроде все! – зашептались бойцы. – Нет, Емельянчика нема!

– А может, завалило его, вон, стена тут обсыпалась!

– И Нигматулина нету!

– А с рукой у тебя что? Вон, кровищи…

– Осколком зацепило…

– Убило Емельянчика!..

– И Нигматулина тоже…

* * *

Артобстрел унёс жизни двух бойцов в нашем взводе, еще трое получили ранения. Времени на оказание должной медицинской помощи не было – перевязали наскоро, и опять в строй, из-за холмика напротив уже доносилось утробное рычание моторов.

– Приготовиться к бою! – крикнул я, с силой провел ладонью по лицу, и приник к окулярам бинокля. Как раз вовремя – уже показался первый танк. Теперь главное – сколько их. Вот выкатывается второй… Третий… Четвертый! Для усиленного танками пехотного батальона уже максимум! Пятый! Шестой!

– Внимание, бойцы! Шесть танков! Приготовить гранаты! Кидать только по команде!