Маруся. Книга 4. Гумилёва

Они пошли по коридору, но, к счастью, не стали спускаться в подвал, а наоборот, поднялись по лестни­це. С балкона открывался фантастический вид на сад, воздух был на удивление свежим и даже слегка про­хладным.

— Тебе надо успокоиться, — сказал разноглазый. — Ты умеешь медитировать?

— Нет, — честно призналась Маруся.

— Тогда просто дыши. Вдыхай глубоко и думай о чем-нибудь приятном...

— Вы издеваетесь? — честно спросила Маруся.

Разноглазый не ответил. Он закрыл глаза и вдохнул

так, что его ноздри раздулись. Потом задержал дыха­ние и медленно выдохнул воздух.

— Почувствуй, сколько здесь разных ароматов, — тихо сказал разноглазый, не открывая глаз. — Рас­слабься и попробуй понять, что цветет в саду?

Маруся посмотрела на сад, потом на разноглазого, сделала глубокий вдох и прыгнула с балкона.

Густой кустарник с крупными розовыми цвета­ми смягчил удар о землю. Маруся откатилась в сто­рону — туда, где, по ее расчетам, разноглазый не мог бы ее увидеть, вскочила на ноги и побежала вдоль стены в сторону каких-то совсем уж непроглядных за­рослей — ей показалось, что там ее точно не найдут. «Непроглядные заросли» оказались плохим укрытием, ибо состояли из тонких веток, причудливо перепле­тенных между собой плотной сеткой и сплошь покры­тых мелкими листьями и колючками.

Вот облом!

Маруся остановилась на углу дома, боясь выгля­нуть, но неожиданно из-за стены появился сам разно­глазый и без предупреждения залепил Марусе силь­нейшую пощечину.

— Я же сказал расслабиться, — рассерженно сказал он, — а ты кусты мять!

Он схватил ее за волосы и потащил обратно в дом.

— Я семь лет этот кустарник выращивал! — не уни­мался разноглазый. — Какая же ты глупая!

Маруся еле успевала передвигать ноги, так быст­ро шел разноглазый, и все это время она думала про профессора и про Илью, и про Носова... Почему они не спасают ее? Почему старенький китаец не помогает им найти разноглазого — ведь они должны его знать? Почему папа до сих пор не поднял тревогу или если уже поднял, то где команда спасателей? Полиция где, или кто тут у них? Где международный суд?

Разноглазый толкнул Марусю на диван и пригла­дил растрепавшиеся волосы.

— Ты очень красивая и невероятно глупая, — все еще сердито сказал он, — таких, как ты, следует уби­вать и замораживать.

— Логично, — согласилась Маруся.

— Что? — не расслышал китаец.

— Я говорю, что мне очень жаль ваш кустарник, — сказала Маруся, — и еще про то, что вы козел.

— Козел? — снова переспросил разноглазый.

— Еще какой! — подтвердила Маруся и потрогала щеку. После пощечины она очень болела.

— Я бы мог сломать тебе руку, — сказал разногла­зый.

— Шею себе сломай! — огрызнулась Маруся.

Разноглазый отвернулся и крикнул в темноту. При­бежали служанки, только теперь их стало больше, и все они были одеты в странные прозрачные халаты, похожие на полиэтиленовый пакет, который Маруся видела на старике-фармацевте в аэропорту. Девушки схватили Марусю в десять рук и поволокли в подвал. Вот оно. Путь к соковыжималке...

Сопротивляться этим маленьким женщинам с крепкими цепкими руками и сумасшедшему китай­цу, который может переломать тебе кости, — не самая хорошая затея. Вернее, бессмысленная и бесполезная. Маруся стала считать шаги — вряд ли для того, что­бы успокоиться, скорее, просто требовалось чем-то отвлечь себя от мыслей, потому что мысли были одна другой печальнее, а никакой спасительной идеи в го­лову не приходило.

Они спустились в операционную, в которой суети­лось еще несколько китаянок в хирургических костю­мах. Маруся обратила внимание, что все девушки как две капли воды похожи друг на друга. Наверное, кло­ны? Или это ее воспаленное сознание так шутит?

Две китаянки накрывали кушетки клеенками и об­рабатывали их из пульверизаторов вонючей жидко­стью, две другие светили синими лампами-фонаря­ми. Еще одна ловко подключала аппарат, сверяясь по коммуникатору и вводя необходимые данные в ста­ционарный компьютер. Шестая служанка медленно катила к аппарату огромный баллон, который был в полтора раза больше ее — такие же Маруся видела в бунинском вагоне-лаборатории. Седьмая уже ждала ее с трубками в руке. И доброжелательно улыбалась...

Как только баллон установили, девушки принялись подключать к нему трубки — все время о чем-то пере­говариваясь с главной, которая внимательно изучала текст в коммуникаторе.

Затем они начали раздевать Марусю и заталкивать I) обычную душевую кабинку, где уже шумела вода, ко­торая падала сверху сплошным потоком, как из ведра. Маруся зажмурилась и попыталась задержать дыха­ние, чтобы не захлебнуться, но вода тут же отключи­лась, и Марусю стало обдувать со всех сторон теплым воздухом — китаянки заставляли ее вертеться с под­нятыми вверх руками, чтобы быстрее высохла.

Мыслей не было. Даже страх пропал — вместо него появилось какое-то странное и неприятное чувство обреченности, как у животного, которого ведут на убой. Захотелось поскорее покончить со всем этим — лечь, закрыть глаза...

— Эй! — одна из китаянок окликнула Марусю и за­ставила очнуться.