Марусина заимка

     --  Будешь знаком,-- сказал ямщик  угрюмо.-- Сам тоже винища  им выпоил немало, --  потому  -- опасаюсь во всякое время... Помни: Костюшка  недаром и нонче-то выехал... Эстолько места даром коней гонять не  станет... Фарт чует дьявол, это уж верно!.. Купец вот тоже какой-то...-- задумчиво добавил ямщик после некоторого молчания, -- не его ли охаживают теперича?.. Только вряд, не похоже будто... И еще с ним новый какой-то. Не видывали мы его раньше.

     -- Это который в телеге лежал?

     -- Ну, ну... Жиган, полагать надо...  Здоровенный,  дьявол!.. -- Ты вот что,  господин!.. -- заговорил  он вдруг, поворачиваясь  ко мне. -- Ты ужо, мотри, поберегайся... Ночью  не езди.  Не за  тобой  ли, грехом,  варвары-то увязались...

     -- А ты меня знаешь? -- спросил я. Ямщик отвернулся и задергал вожжами.

     -- Нам неизвестно,--  отвечал он уклончиво.--  Сказывали -- кудиновский приказчик из губернии проедет... Дело не наше...

     Очевидно,  меня здесь знали. Я вел процесс купцов Кудиновых  с казною и на днях его выиграл. Мои патроны были очень популярны  в той местности да  и во всей Западной Сибири, а процесс  производил сенсацию.  Теперь, получив из губернского казначейства очень крупную  сумму, я  торопился в  гор. NN,  где предстояли срочные платежи. Времени было немного, почта в NN ходила редко, и потому  деньги я вез с собой. Ехать приходилось  днем  и  ночью, кое-где для скорости  сворачивая  с  большой  дороги на  прямые  проселки.  Ввиду  этого предшествовавшая мне молва, способная поднять целые  стаи хищных "бакланов", не представляла ничего утешительного.

     Я оглянулся назад. Несмотря на наступавший сумрак, по  дороге виднелась быстро  скакавшая   тройка,  а  за  нею  на  некотором  расстоянии  катилась купеческая таратайка.

    II. Лог под "Чортовым пальцем"

     На  ...ской  почтовой  станции,  куда  я  прибыл  вечером,  лошадей  не оказалось.

     --  Эх, батюшка, Иван  Семеныч! -- уговаривал меня почтовый смотритель, толстый  добряк,  с  которым  во  время  частых  переездов  я успел завязать приятельские отношения. -- Ей-богу, мой вам совет: плюньте, не ездите к ночи. Ну их и с делами! Своя-то жизнь дороже  чужих денег. Ведь тут теперь  на сто верст  кругом только  и толков, что  о вашем процессе да об  этих деньжищах. Бакланишки, поди, уже заметались... Ночуйте!..

     Я, конечно, сознавал всю разумность этих советов,  но последовать им не мог.

     -- Надо  ехать...  Пошлите,  пожалуйста,  за  "вольными"... И то  время уходит...

     -- Эх вы, упрямец! Ну, да тут-то я  вам дам дружка (Дружками называют в Сибири ямщиков, "гоняющих" но вольному  найму)  надежного. Он вас доставит в Б. к молокану. А уж там непременно ночуйте. Ведь ехать-то  мимо Чортова лога придется, место глухое, народец аховый... Хоть свету дождитесь.

     Часа через два я  сидел уже в телеге,  напутствуемый советами приятеля. Добрые лошади  тронулись сразу,  а ямщик,  подбодренный обещанием на  водку, гнал их всю дорогу, как говорится, в три кнута; до Б. мы доехали живо.

     -- Куда теперь меня доставишь? -- спросил я у ямщика.

     -- К  "дружку", к молокану.  Мужик хороший.  Проехав  мимо  нескольких раскиданных по лесу избенок, мы остановились у ворот  просторного, очевидно, зажиточного; дома.  Нас  встретил с фонарем  в руке старик  с длинною  седою бородой, очень почтенного вида. Он поднял свой фонарь над головой и, оглядев мою  фигуру  своими  подслеповатыми  глазами,  сказал  спокойным  старческим голосом:

     --  А,  Иван  Семеныч!.. То-то  сказывали  тут ребята проезжие:  поедет кудиновский приказчик из городу... Коней, мол, старик,  готовь... А  вам,  я говорю, какая забота?.. Они, может, ночевать удумают... Дело ночное.

     -- А какие ребята-то? -- перебил мой ямщик.

     -- А шут их знает. Бакланишки, надо быть! На жиганов тоже  смахивают по виду-то... Думаю так,  что из городу, а кто именно -- сказать не могу... Где их всех-то узнаешь... А ты, господин, ночуешь, что ли? .

     --  Нет. Лошадей мне, пожалуйста, поскорей! -- сказал я,  не слишком-то довольный предшествовавшею мне молвой. Старик немного подумал.

     -- Заходи в избу, чего здесь-то стоять... Вишь, горе-то, лошадей у меня нету... Третьегоднись в  город с кладью парнишку услал. Как теперь будешь?.. Ночуй.

     Эта новая неудача сильно меня обескуражила. Ночь между тем сгустилась в такую беспросветную тьму, какая возможна только в сибирскую ненастную осень. Небо  сплошь было  покрыто тяжелыми  тучами.  Взглянув вверх,  можно было  с трудом различить,  как неслись  во  мраке тяжелые,  безобразные громады; но внизу  царствовала полная  темнота. На  два шага  не  было  видно  человека. Моросил дождик, слегка шумя по деревьям.  В  густой  тайге шел точно шорох и таинственный шепот.

     И  все-таки  ехать  было необходимо. Войдя в избу, я  попросил  хозяина послать за лошадьми к кому-нибудь из соседей.

     --  Ох,  господин, -- закачал старик своею седою  головой, --  на грех ты торопишься,  право...  Да  и  ночка  же  выдалась!  Египетская  тьма, прости господи!