Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен)

 Вести из Польши были неутешительными. Не думая следовать за своей Астреей в Париж, Собесский готовился сопровождать короля в поход против Московии. Долг и честь прежде всего! Астрея восставала; он отвечал в тоне, отнявшем у неё желание настаивать. -- С другой стороны Замойский принял самые решительные меры, чтобы вернуть свою жену под супружеский кров: он решил лишить её средств к существованию. Среди других удовольствий, которые Марысенька дозволила себе в Париже, несмотря на разные неудачи, она льстила себя надеждой устроить там постоянное местопребывание, о котором мечтал Селадон. Она осматривала дома, расспрашивала о цене и соображала, каковы будут расходы. В то же время она наводила справки о цене за право "натурализации". Она даже мечтала о совместном сожительстве с другом на берегах Сены, и для осуществления этой мечты входила в сношения со своей семьей. Селадон должен был писать её отцу, д'Аркиену. Она требовала, чтобы он выразил желание с нпм познакомиться и заслужил его расположение, говоря ему о своей страстной любви к его дочери и о желании сблизиться с нею. Теперь все это рассеивалось, как дым. Селадон отказывался ехать в Париж, Астрее приходилось умирать с голоду.

 Она сердилась, плакала, заболела "от тоски", по уверению трех знаменитых врачей: Гено, Эспри и Дюпюи. Затем она примирилась с своей судьбой, и Замойский был не мало удивлен, получив от неё "признание" в любви, "которую она не переставала питать к своему законному супругу". Да, она его "любила", как это обязана "всякая честная женщина". Если только он согласен устранить прислугу, которая его обкрадывает и "наушничает", она с удовольствием думает вернуться в "Зверинец" и поселиться с ним.

 Прошло довольно времени, прежде чем она могла осуществить свои новые неожиданные намерения. Она приготовлялась их исполнить с необычайной последовательностью. Одновременно с нежными посланиями к Селадону, она все более и более настаивала на своей роли "честной женщины". И, может быть, вполне искренно! Женщины вообще склонны забывать! Прочь подозрения и упреки! Теперь бедному Селадону приходилось скучать и выходить из себя там, вдалеке, насколько татары, казаки, московитяне и Любомирский, ставший его соперником, давали ему к тому досуг. Покинутый любовник начинал волноваться. Эти французы так умеют угождать! Самый воздух их страны полон очарования! Его успокаивали, намекая в то же время о нежных отношениях, которых не желают порвать, но возвратить незаметно к суровому "очагу", где они, по-видимому, возникли. "Апельсины в сахаре" кажутся засохшими, -- т. е. если любовь Астреи недостаточно выражена в её письмах, -- то это только из опасения случайностей, которым подвергается почтовая корреспонденция. Она всегда сохранит ему эти фрукты "в той же целости и неприкосновенности, какая только возможна при её положении и никогда не изменит. Изменницей она никогда не была даже в самой суровой стране, И пока он намерен исполнять свой долг, она ему не изменит, "сохраняя свои права".

 Целый ряд громких слов и в то же время попытка примирить с "другом" -- так как любовник исчезает постепенно -- оскорбленного супруга. Замойскому все было известно. Вся Польша об этом говорила. Ежедневно возвещали об отъезде Собесского в Париж, и когда его семья вмешалась в дело, скандаль принял громадные размеры. Это надо было принять во внимание до возвращения. Рассчитанное на благодушие каштеляна Замостья, предприятие казалось возможным.

 "Я бы очень желал, чтобы Болье (еще одно из прозвищ Собесского) повидался с Флейтой (Замойским) и переговорил с ним через посредство епископа варшавского или другого близкого человека, чтобы объяснить все дело... и доказать, что все это клевета. Когда "букет" будет перевезен (т. е. пани Замойская вернется из Парижа), следует исполнить задуманное. Если не уладится с "большим фонтаном" (другое название Замойского), "духи" (пани Замойская) не могут соединиться с порохом (Собесским), чтобы играть в "кости".

 Что означала "игра в кости" -- трудно объяснить. Тем более, что это было последнее письмо Марысеньки из Парижа от 20 июня 1662 г. Пробыв неделю в деревне в Нивернэ, Марысенька снова появилась в Венсене, где великий канцлер устроил праздник в честь королевы и брата короля. Борьба, охота на диких зверей, театры, балы и пр. Но ни малейшего намека на "табурет" и ни малейшего внимания со стороны короля. Он держался в стороне со своей "Дианой". Замойский оставался неумолим, а Собесский до такой степени вышел из повиновения, что вступил в самые тесные сношения с их польскими высочествами. Это показалось опасным Марысеньке, так как происходило помимо неё. Собесскому вздумалось принять в своем собственном поместье, заново отстроенном, в Яворове, аптекаря и хамелеона (короля и королеву). Бесполезные издержки! Он должен избегать всяких расходов!

 Одним словом, приходилось уезжать. Объявив, что "её доля быть всю жизнь несчастной", проливая слезы, но утешив свою семью, Астрея пустилась в путь.