Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен)

 Людовик XIV всё это видел. Его бывшая подданная настойчиво требовала от него уплаты недоимки с пенсии, доходившей до 20 000 ливров, вполне ею заслуженной, как она уверяла, "за её готовность слепо исполнять приказания короля". В то же время её муж требовал уплаты 100 000 ливров, обещанной ему и тоже вполне заслуженной -- (он этому сам не верил), миром заключенным при Журавно, который он подписал "вопреки интересам страны и своим собственным выгодам". Король воображал, что этих двух всегда можно переманить на свою сторону за хорошую цену. На него можно всегда рассчитывать, когда придется запретить союз с Австрией. Как человек сметливый, он поймёт, что, поступая иначе, пойдёт в разрез с собственными интересами -- в пользу прежних своих врагов 1674 года, Карла Лотарингского и Элеоноры, которыми венский двор не согласится жертвовать династическим интересам Собесского!

 И он это понял, но расчет оказался неверным. Рассчитывать таким образом, значило не признавать человека и целого сословия дворян, к которым он принадлежал, -- людей характеров сложных, с "ногами, увязшими в грязи и с гордо поднятой головой", способных доходить до высочайших пределов героизма и веры, в неожиданном порыве чувства. Собесский знал, что его ожидает под стенами Вены: неблагодарный союзник, который даже "спасибо" не скажет своему спасителю. Презрение к его личности и никакой надежды для его семьи в будущем. Но он в то же время, понял, что его туда зовет чувство долга, голос сердца, стоны павших в Украине, "Голос Божий". Как воин и христианин, как дитя польских равнин, еще не остывших от вековой борьбы против татарских набегов, как внук Жолкиевского, он сделал надлежащий выбор.

 Его долг, говорили историки, -- вечные спорщики, -- было помешать разделу Польши, положив предел успехам Московии и Бранденбурга, предоставляя Австрию её собственной судьбе. Теперь это легко сказать. В 1683 г. Петру Великому было 11 лет; Фридрих Великий еще не родился, и если бы Кара-Мустафа остался победителем при Вене, оп вернулся бы из своего похода через Варшаву! Сыновья Собесского, в таком случае, имели шансы на звание губернаторов на службе у Блистательной порты!

 Честь и высшая заслуга Собесского перед потомством в том и состоит, что он избежал этой участи, которой Марысеньке не удалось его подвергнуть по слабости своего влияния. Вена была высшей точкой, апогеем успеха для Собесского и для его жены в материальном и нравственном отношении для их судьбы, в которой скоро суждено было начаться неудачам. Читатель мне дозволит последовать за ними в этом светозарном и мимолетном апофеозе.

ГЛАВА X. Апогей

I.

Договор оборонительного союза с Aвcтрией. -- Старания Витри распустить Сейм, созванный для его подтверждения. -- Неудача французского посланника.

 31-го марта 1683 г. жребий был брошен: Собесский подписал трактат оборонительного и наступательного союза с Aвcтpией. До конца предыдущего года, посланник Франции де Витри отказывался верить в возможность этого трактата, и Людовик XIV разделял эти иллюзии. Он так мало требовал от Собесского, считая его своим человеком, посланным ему свыше, волей Неба: только права набирать войско для Франции в польской стране на помощь Венгрии или Трансильвании, доставки военных снарядов и продовольствия. Людовик считал, дело выгодным, обещая Собесскому пенсию в 12 000 экю для королевы, 50 000 экю для короля и, наконец, даже дарственную грамоту на звание герцога д'Аркиен отцу Марысеньки, с обещанием внести его имя в парламентские списки при удобном случае. Для Польши, в сущности, ничего не предлагали, но что значила Польша для человека, который хвалился тем, что он её продал в надежде выиграть 100 000 ливров?

 Собесский поплатился за пагубные привычки, заимствованным им из политических нравов той среды, где он провел свою молодость.

 Марысенька заявила, что если внесения в списки не состоится немедленно, то дело для неё утратит всякое значение. Собесский ничего не ответил, но его путь был определен. Ему тут же предложили из Вены принять звание главнокомандующего, став во главе войск, который империя старалась собрать для отражения оттоманского нашествия.

 Под его знамя становилась вся Германия, половина христианского мира, самые знатные принцы, знаменитые полководцы Европы с Карлом Лотарингским во главе, его прежним соперником, а Франция в это время ему вздумала предлагать жалкую плату наемника!