Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен),

IV. Отречение Яна-Казимира. -- Его пребывание во Франции. -- Мари Миньо. -- Смерть короля. -- Эпитафия де Куланж. -- Поражение французской политики в Польше.

 Епископ Бэзиерский нашел, что это не своевременно, и он был отчасти прав. Идея Мазарини устарела с 1657 г. Никогда Филипп Вильгельм, герцог Нейбургский, не мог рассчитывать на свое избрание в Польше. Было безрассудно навязывать полякам теперь избрание этого князя, мало известного, престарелого, нуждавшегося, "бедного, как церковная крыса", по выражению Собесского и Марысеньки, ничем не напоминавшего собою Кондэ. Посланник, однако, не осмелился возражать на решение своего государя: он имел свои причины с этим примириться. Ян-Казимир не протестовал. Он искренно желал удалиться, дойдя до такой степени усталости и отвращения, что выход для него был безразличен. Он давно бы отказался, если бы его не удерживала настойчивость Марии де-Гонзага, желавшей прежде всего упрочить успех французской кандидатуры. Следующие затем года, 1667 -- 1668, были гибельны: распущение сеймов, нашествие татар, семейные ссоры. В сентябре 1668 г. он принял окончательное решение, предложил свою поддержку новому французскому кандидату, вошел с этой целью в переговоры, предлагая свои услуги за высокую цену, и добился обещания получить ренту в 150 000 ливров, гарантированных аббатствами. Наконец, он подписал отречение; пробыв еще год, в качестве короля, добровольно отрекшегося от престола, в своей стране, он в 1669 г. отправился во Францию.

 10 октября Ян Казимир прибыл в Мец, где ему устроили торжественную встречу. И в соборе архиепископ произнес речь, за которой следовал блестящий прием в епархии, куда "дамы явились в весьма легких костюмах", по словам "Gazette de France".

 В Mo он встретил принцев Кондэ и Аниенского, которые его пригласили в Шантильи. Там он пробыл три дня и получил через де-Лионна привет от короля. Замок был переполнен гостями; каждый день давались вечера с роскошными угощениями, итальянские комедии, устраивались поездки на охоту и на рыбную ловлю. 17 октября он отправился в Эвре, чтобы вступить во владение аббатством де-С. Торэн, назначенным ему в удел. Через месяц он явился в С. Жермэн представиться королю; затем отправился в Париж, где остановился в С. Жермэн дэ-Прэ, в самом богатом поместье своих новых владений.

 Аббатство в то время образовало небольшой городок, граничивший на севере, на востоке и на юге улицами Коломбье, С. Бенуа и С. Маргерит. На запад простирался "Прэ-о-Клерк". В каких отношениях находился новый аббат с церковью? Бывший иезуит, кардинал и король, числился ли он в этой иерархии в качестве светского или духовного лица? Служил ли он обедню? Признаюсь, я не нашел точных ответов на эти вопросы. Он явился в рыцарском костюме "со шпагой на боку и с орденом Золотого руна на шее" и в этом одеянии присутствовал на богослужении в церкви С. Жермен дэ Прэ, вступая во владение своим новым поместьем. Позднее говорили о его браке со вдовой маршала де л'Опиталь. Mapия Миньо, бывшая прачка из Гренобля, по этому случаю облеклась в королевскую мантию. В современной хронике, впрочем, мало интересовавшейся знатным иностранцем, говорится еще о его браке с его невестой, престарелой пфальц-графиней. Но Mapия Миньо играла главную роль. Они видались ежедневно и по смерти короля о ней упоминалось в завещании. Певица Kуланж прибавила такое замечание:

 

 Du feu Roi de Pologne,

 Messieurs que dites-vous?

 Sans scrupules ni vergogne

 Il vécut parmi nous.

 Oui, mais son inconstanse

 Moine, roi, cardinal

 Le fit venir en France

 Mourir a l'hopital [*].

 

 [*] -- Что скажете вы, господа, о покойном короле Польском? Он жил весело, не стесняясь, среди нас. Но по своему непостоянству, бывший монах, король и кардинал, вернувшись во Франции, помер в госпитале.

 

 Иного панегирика о нем не сохранилось, и пока он во Франции заканчивал свое печальное существование, в Польше французская политика потерпела последнее поражение. Враждебная партия восторжествовала, избрав туземного кандидата, так называемого, "Пяста", по местному выражению. Избранник, Михаил Вишневецкий, поспешил обвенчаться с эрцгерцогиней Элеонорой Австрийской. Епископ Бэзиерский казался обезоружен; партия французская рушилась, исчезла. А Собесский и Марысенька? Они стушевались, оставались в тени. Как так? Почему? Еще страничка из биографии влюбленных, новый эпизод их взаимных недоразумений среди вечных смут нам это объяснит.