MASH

Капитан Бэнкс позвонил. В ожидании техника, Ловец и Моя Трах вставили маленький катетер в пищевод малыша. Через несколько минут через катетер было впрыснуто контрастное вещество. Снимок показал, что между пищеводом и трахеей существует аномальное отверстие и совсем незначительное сужение пищевода. Это означало, что все, что съедал малыш могло оказаться прямо в его легких, и что если отверстие закрыть, то пищевод сможет справляться с потребляемой пищей. Для этого были нужны тщательная подготовка, анестезия, срочная, но компетентная хирургия, и куча везения.

— Моя Трах, давай иголку в вену вставлять, — сказал Ловец. Затем обернувшись к капитану Бэнксу распорядился: — Эй ты, в блестящих ботинках, скажи лаборатории пусть сделают анализ и выделят пинту донорской крови. Нам столько не потребуется, но иначе они вряд ли поймут. А потом скажи — пусть подготовят операционную к торакотомии ^[19]. Оперируем через два часа. Ястреб, проследи за эффективностью этого Алисы, или как там его зовут.

Дежурному офицеру ничего не оставалось кроме как отличиться эффективностью. Вызвали медсестер, вовсе не пышущих желанием оперировать во второй раз под руководством двух профи из Доувера. Было выражено даже откровенное негодование, быстро пресеченное Ястребом Пирсом.

— Дамы, — обратился он, — мы тоже сожалеем, что подняли вас в такой поздний час. Но нам попался этот случай, и мы не можем его бросить, не важно чьими и какими правилами приходится пренебрегать. Если мы ему не поможем, малыш умрет, так что давайте не будем возмущаться и будем думать только о ребенке.

К счастью, такие доводы подействовали на сестер, и они прекратили попытки протестовать, особенно после того как увидели малыша. Зато капитана Бэнкса Ястреб поймал во время звонка полковнику Мерриллу.

— Ну, капитан, — побранил его Ястреб, — Возможно мне и придется отвесить вам тумаков, но сначала позвольте я звякну в Самый Лучший Педиатрический Госпиталь и Бордель.

Звякнув, он переговорил о ситуации и подал несколько идей полковнику Корнваллу. Через пятнадцать минут примчавшийся к госпиталю полковник Р.П. Меррилл был встречен четырьмя Британскими офицерами, бесцеремонно засунут в их Лэнд Ровер, и доставлен в СЛПГиБ.

После того как раздетый догола капитан Бэнкс был заперт в шкафу со швабрами, операция в конце концов началась. Анестезия Моя Траха была великолепна, слаженность сестер — безупречна, а Ловец и Ястреб не выпендрились ни разу, по сравнению с их первым появлением в госпитале. Спустя полтора часа осторожной работы, Ловец с успехом закрыл фистулу. Сняв халаты, они обсудили послеоперационное лечение.

— Наверно его лучше здесь оставить, — сказал Ловец. — Ты вряд ли сможешь заботиться о нем в том шлюшкином госпитале, а, Моя Трах?

— Не так хорошо как здесь, но не вижу каким образом нам разрешат его тут оставить. Завтра с утра Меррилл на нас наедет.

— Оставь малыша тут, — ответил Ястреб, — Мы будем тут часто появляться и проверять его и того пацана, которого мы утром оперировали. И я знаю КАК отвязаться от Меррилла.

В три ночи, уже снова в СЛПГиБ, они выпили с Британскими офицерами, которые сообщили, что полковник Меррилл дрыхнет наверху после выпитого коктейля с подмешанным снотворным.

— А что будет когда он проснется? — спросил Моя Трах.

— А ты подсунь ему в номер голую шлюху и сфотографируй пару раз, — посоветовал Ястреб.

— Ну надо же! — отозвался полковник Корнвалл.

Через несколько минут полковник Меррилл завозился и проснулся, когда девушка залезла в его кровать. Свидетели заполнили весь коридор, а Ловец Джон лениво отщелкивал фотографию за фотографией.

— А я вам говорил, я вам говорил! — подстрекал Ястреб. — Пошлый грязный старикан. Позор военной форме!

— Изгнать это ничтожество из рядов, — заключил полковник Корнвалл дрожащим от наигранного возмущения голосом.

— Думаю, пусть искупает вину примерным поведением, — сказал Ловец пряча плёнку в карман.

Первая ти обитателей Болота была назначена на десять утра. Моя Трах проинструктировал ассистента раздобыть подобающую одежду, поскольку они не желали все время носить костюмы Папа-Санов.

Проснувшись в 8, усталые но намеревавшиеся быть готовыми к чемпионату, они выпили кофе, позавтракали мясом с яйцами, поданными девушками прямо в постель, и облачились в небесно-голубые штаны и рубашки гольф-фасона.

По дороге на поле, они заглянули проведать своих двух пациентов. Малыш еще был в довольно серьезном состоянии, зато сын конгрессмена явно шел на поправку. Перед уходом они зашли в офис к полковнику.

— Где этот старый пошляк? — спросил Ястреб у секретаря.

Полковник вышел, но рычать не стал.

— Полковник, — начал Ястреб, — Мы тут в Кокурском Открытом турнире играем. Так что нам надо на поле. Мы надеемся, ваши люди позаботятся о малыше, которого мы вчера ночью прооперировали. Да так, будто это внучок конгрессмена, коим в принципе он мог бы и быть. Если его состояние ухудшится, немедленно нам об этом сообщите, а если мы вернемся и что-то будет не в порядке, мы сожгем дотла всю больницу.

Полковник им поверил.