Маша для медведя

-Геннадий прочитал мое письмо. Вскрыл и прочитал. Без спроса.

-О, Боже. Вы оба спятили. Оба!

Мама выпустила рукав мужа. Съежилась, заплакала, ушла в зал. Геночка не двинулся с места.

-Пропустите.

Повторила Маша с нажимом. Понимая, что мучает маму но, не имея сил остановиться, прокричала на максимальной громкости.

-ЕСЛИ ОН НЕ ОТОЙДЕТ ОТ ДВЕРИ, Я ВЫПРЫГНУ В ОКНО!!! ЧЕСТНОЕ СЛОВО!!!

-Гена.

Слабо позвал голос из зала.

-Гена, пожалуйста. Будь взрослым человеком. Пусти ее. Пусть идет. Куда хочет.

Отчим мстительно подхватил с полки шапку, с пола единственные сапожки, процедил, глядя Маше в глаза.

-Давай, давай. Иди к своему...

Гадко ухмыляясь, отступил с дороги. На что надеялся, интересно? Маша вылетела в подъезд как была, в комнатных тапочках, джинсах и футболке. Немного постояла на первом этаже. Не назад же возвращаться? Рванула через двор, в дом напротив, к подружке Светке - которой, разумеется не оказалось на месте. По вселенскому закону подлости.

-Баскетбол?

Маше стало противно от вялых и скользких ноток собственного голоса. У, дохнущая рыба. Интересно, что о ней подумала тетя Оля. Подружкина мама появилась в дверях с полотенцем на сгибе локтя, половником в руке. Фартук щедро обсыпан мукой. Классическая домохозяйка. Большая, теплая женщина. Во взгляде ирония.

- Да. Баскетбол. Делать ей нечего больше.

-Баскетбол.

Глупо повторила растерянная Маша.

-Нет, чтоб матери помочь. В мячик играет.

-Сегодня тоже? Вчера же была тренировка, вроде.

-Это ты у меня спрашиваешь? Чья она подружка? Кто с кем секретами делится? Думаешь, она маме что-нибудь рассказывает? Зря. Я не знаю ничего. Сама. Поняла? Я догадываюсь. Ну, иногда мне сообщают, куда именно идут. Или просят, что именно им голодным нужно приготовить на ужин, когда они явятся, собственной персоной.

-Простите.

-Кстати, почему ты полуголая? На дворе не лето. Надо одеваться! Голова у тебя есть на плечах?

Выбранила тетя Оля. Замахала половником.

-Разве так можно? Простынешь!

-Ладно. Пойду.

Подружкина мама, игнорируя возражения, ухватила Полежаеву за плечо, втянула в квартиру.

-Подожди. Набрось хоть мою ветровку, что ли? Вот эту.

-Не надо.

-Набрось! Я сказала! Потом занесешь. Господи! Ты еще и не обулась? Откуда берутся такие дети? Сначала они сами себя заморозят, потом их приходится долго лечить, а о маминых нервах ни одна красавица не подумает! Еще чего не хватало.

В сердито-укоризненных выкриках не было ничего обидного. Шумно, но с искренней заботой.

-Все в порядке, тетя Оля.

Развернулась, направилась обратно. Двор был пуст. Это летом все на улице толкутся. Бабушки на скамеечках, мамочки с детьми на качелях, и вокруг песочницы.

-Рыжая!

-Эй, Рыжая!

В дверях своего углового подъезда маячили братья Федотовы.

-Зайдешь к нам? Потискаемся малость. Втроем. А?

-...

-Ваще ополоумела!

Теперь Маша изволила ответить.

-Да.

-Минус двадцать, между прочим.

Снова не стала спорить.

-Знаю.

-Светки нет? Не повезло? А ты к нам. Мы согреем! В два счета!

-Ага.

-Машка, не беги мимо!

-Рыжая.

-Машка!

Братья смеялись. Подталкивая друг друга локтями. Юрка крутил пальцем у виска. Чем ему отвечал Павел, Маша уже не видела. Обжигая пальцы о металлическую дверную ручку, нырнула в подъезд. Поправила сползающую с плеч ветровку - тетя Оля была особой весьма крупной комплекции. Ростом как Маша, а объемами, с порядочную снежную бабу. Настоящая кустодиевская купчиха. Так что, силой врученная ветровка была девочке не по размеру. Запросто пару Маш впихнуть можно. Полежаева взобралась на третий этаж. Постояла у родной двери. Отвернулась. Спустилась на площадку. Шлепнулась на подоконник. Сил нести домой повинную голову не было.

-Маша, ты разве куришь?

Удивилась соседка с четвертого, поднимаясь к себе мимо девушки.

-Нет.

Бабуся не поверила. Продолжая карабкаться дальше, покачивая головой, забубнила.

-Вот молодежь пошла. Дымят, дымят точно паровозы. Дымят. Весь подъезд дымом провонял, им хоть бы хны. И девки за парнями тянутся. Никакого стыда.

Маша отчаянно мерзла, посматривала в окно, не появится ли Света, наконец? Сколько можно тренироваться? Достала смятый конверт.

-Полежаевой М. Обратного адреса, разумеется, нет.

Расправила сложенную открытку. Что так взбесило Геночку, интересно? "Без тебя, твоей улыбки, голоса - все теряет смысл. Я люблю тебя! Люблю! Понимаешь? Федотов - просто глупый хвастун. Хотя все кошмарная несправедливость. Все! У этого животного есть повод говорить о тебе. Прости. Видимо, я ревную. Прости. Хочется видеть тебя счастливой..." Ясно. Теперь ясно.

-Маруся.

В дверях стояла бледная мама.

-Маруся, пожалуйста, иди домой. Ты не одета.

-Хорошо.

Ничего хорошего в этом не было.

* * *