Маша и Медведь-3

— Гениально! Если их выделить и приблизить к императорской семье…

— Новый род, магически одарённый, в высшей степени обязанный императору…

— Должно сработать.

— Остаётся ещё одна.

— С этой зайти через фрейлин государыни. Императрица уже в том возрасте, когда дамам нравится женить. Повод тот же — сформировать магический сильный, преданный престолу род.

— Слишком похоже и подозрительно.

— Тогда зайдём с другой стороны! Девушка — бедная сиротка…

— Она только что пожалована в графини, хочу напомнить.

— Тем более, мой дорогой! Бедная девушка, на которую свалился титул. Без водительства она может растеряться и выбрать не достойную партию, а какого-нибудь проходимца.

— Вот это звучит гораздо лучше! Государыня с удовольствием устроит ярмарку женихов из подходящих семейств. Кто возьмётся, господа?

— Н-ну… Моя троюродная кузина служит секретарём у фрейлины Головиной. Я мог бы написать…

— Оставьте! Кому сейчас нужны эти письма! К тому же это компромат.

— А что если мы пригласим вашу достойную кузину на дружеский ужин? Вы могли бы позвонить и договориться. Всё-таки речь идёт о благоустройстве судьбы бедной одинокой девушки…

В МАЛЕНЬКОМ МИРКЕ

Закрытая усадьба под Омском

Маша

Нудное допрашивание продолжалось, и не видно ему было конца и края… Мне казалось, что иногда кто-то из молодых людей на беседах вдруг вспоминал какую-то деталь, и нас — кого-то из трёх девиц — сразу же вызывали прояснить подробности.

На другой день после нашего сидения в оранжерейке мы с Дмитрием бессовестно слиняли туда сразу после завтрака.

— Одно я не пойму, — вслух подумала я, присматривая за его старательным и немного неуклюжим сбором маны, — а где твои верные оруженосцы? Не бегут, в двери не ломятся.

— Ещё бы им ломиться, — сосредоточенно пробормотал Дима, — я ж им обещал ноги выдернуть, не взирая на прошлые заслуги, если они сюда явятся.

— Радикально!

Сидят, наверное, всякую ерунду про нас думают… Да и в пень еловый все их подозрения! Мы тут вон каким полезным делом заняты.

— Достало… меня… под беспрерывным… присмотром… ходить… — совсем уж тихо пропыхтел Дмитрий.

— Так-так… красиво закругляемся… Молодец! А помнишь, — я стрельнула глазками, — я тебе обещала кое-что показать, если у тебя первое упражнение получится?

— Помню, конечно, — он придвинулся чуть ближе.

— Показываю! Упражнение номер два!

Видели бы вы эти глаза.

— Всё по-честному! — быстро сказала я и подскочила с сиденья. Вот, ёлки-моталки, как смотрит-то, прямо жалко его. — А вот если…

— Что?

Да кто меня за язык тянул?..

Дмитрий, напротив, вставать не торопился, а слегка откинулся на спинку скамейки:

— Чего хочет прекрасная и могущественная магичка Мария в обмен на поцелуй?

Быстро себя в руки взял, да ещё улыбается, вот язва!

— А заставь вот этот куст зацвести!

Мне показалось, что он разозлился. И глаза стали такие же чёрные как тогда, на «Царицыне». Я успела пожалеть о своей выходке, лучше бы ничего не говорила вообще… и тут спящая суданская роза вдруг начала выпускать новые побеги и листья! С добрый десяток бутонов мгновенно набух и раскрылся тёмно-красными махровыми цветами.

Я глазела на происходящее, разинув рот, и безуспешно пыталась подобрать челюсть с пола.

— Это… как это?.. Как ты смог?..

— Не знаю, как я смог, — Дмитрий Александрович явно был доволен произведённым эффектом, — но кое-кто мне должен поцелуй.

Он притянул меня за руку, усадил на колени…

— Ты воспользовался моим замешательством, — через некоторое время сказала я.

— Я каюсь.

— Фу, как неискренне, ваше высочество!

Он тихонько засмеялся, уткнувшись носом мне в шею.

— Нет, объясни мне! Как ты это сделал? Ты же не природник! И не универсал. Маг-подавитель…

— Я просто велел ей цвести. Мысленно.

— А так можно⁈

— Понятия не имею.

— Обалдеть. Новое слово в магической науке. Никому не говори! Это будет твой секрет. Наш!

— Обязательно, — кольцо тёплых рук сжалось плотнее.

— Дмитрий Александрович!

— М?

— Упражнение номер два. Да-да. А уж потом, если у вас всё получится…

А что? Маруся со своим Лёнечкой вон как усердно занимается, а мы чего сидим?

КРУГ ВСЁ МЕНЬШЕ

Вечерами мы собирались маленьким девичьим кружком в одной из спален и делились событиями дня.

— Хорошо тебе, Маша! — сказала как-то Маруся. — Сбежала с утра пораньше, и голова не болит. Я вот тоже уже готова куда-нибудь побежать, но боюсь, что Лёне не спустят такое своевольство с рук с той же лёгкостью, как цесаревичу.

— Ты его фамилию так и не выяснила?

— Нет. Какая-то у них страшная инструкция, что к чему, и зачем такие сложности, я ума не приложу.

— Ань, а ты чего?

Аня сидела смурная.

— Да-а…

— Аня? — очень серьёзно спросила Маруся, и слёзы покатились по Аннушкиному лицу. — Что такое? Кто⁈

Я прямо испугалась, что наша инквизирорша сейчас рванёт разбираться с мужским населением: кто обидел подругу?

Аня полезла за платком и шумно вздохнула:

— Спросила я сегодня…

— Про Савелия? — догадалась Маруся.

— М-гм… — Аня горестно покачала головой и уткнулась в ладони. — Говорят: не о том я думаю. Надо во благо империи. Что я теперь при дворе, и…