Маша и Шерхан

Надо отдельно отметить, что за два дня до этого я имел еще одну боевую стычку с одним из ровесников в махалле. Перед началом драки – причина опять та же – словесное оскорбление меня, мы условились: «Биться по правилам!» Это означало, что нельзя таскать за волосы, царапаться, бить противника, упавшего на землю, а также применять приемы борьбы… Мой же первый удар достиг цели; мы обменялись ударами, а затем мой соперник изловчился и сблизил дистанцию. В ход пошла борьба, что было, собственно, против правил. Мой соперник, легко согнув меня в поясе, уронил на землю. В этот момент я и заметил у него во рту кровоточащую ямочку вместо зуба… Это и вдохновило меня. И дало силы подняться на ноги. Мы продолжим драку на исходных позициях. Мои маленькие кулаки, помноженные на инерцию маленького, но ловкого тренированного тела, завершили исход столкновения в мою пользу. Противник признался, что нарушил первоначальное условие: «Драться по правилам!» И стоически вытерпел серию щелчков в свой лоб.

Надо было отвечать на оскорбление. И на этот раз. Без лишних слов я принялся за мальчишку. Он оказался крайне увертливым, и мне оставалось только использовать приём моего предыдущего соперника. И когда я, удачно согнув в спине худенького смуглого мальчика, готовился нанести ему удар лбом в его лицо, он каким-то непонятным образом вытащил одну руку из моего захвата и нанес её ногтями глубокие царапины мне на груди. Однако это не помешало мне нанести удар лбом по его лицу. Кровь из разбитого носа залила нижнюю половину лица моего противника, но и я не был в лучшем положении. Моя кровь полилась из глубоких царапин по груди и далее, по животу. Мальчишки, наблюдавшие со стороны за нашей дракой, вмешались и развели нас. Я засыпал горячей пылью царапины и вернулся домой, крикнув напоследок своему противнику: «Мы еще встретимся!»

На память об этой драке у меня на груди осталась белая метка, особенно заметная в летние дни, когда моя кожа загорает, принимая бронзовый оттенок. Ноготь мальчишки вырвал буквально кусочек мяса из меня, ну а царапины зажили бесследно. Пожалуй, не будь тогда у меня выбора: учеба, спорт, книги, английский и русский языки, Коран, коллекционирование и другие увлечения, я бы втянулся в драки без правил со своими ровесниками. Конечно, гармоничного синтеза уличного и домашнего мальчиков не получилось. Все-таки преобладало домашнее, что, скорее всего, и обусловило мое дальнейшее увлечение философией. Это стало еще одной головной болью моего отца. Впрочем, он избавился от нее со всей свойственной ему решительностью…».

А теперь я хочу объяснить причину выбора такой цитаты из поэмы «Тути-наме», как «Некто молвил: «Если бы Аллах обещал исполнить одну из моих просьб, я помолился бы за царей». – «Почему же ты не помолился бы за себя?» – спросили его. «Если бы я молился за себя, пользу от этого получил бы только я сам, если же я помолился бы за царей, выгоды эти распространились бы по всему миру», – ответил он». Она будет передана из уст твоего сына Ивана. Без комментария не обойтись. Я вспоминаю период перестройки в общей когда-то для нас стране. Трудились честно во всех советских республиках. Воровали безбожно во всех советских республиках. Но «козлом отпущения» выбрали мою родную республику. Некому было заступиться. В центре за нас. «Узбекское дело» раздули на всю большую страну…Как сказал по этому поводу наш общий знакомый Нахшаби:

«Впрок одежда чужая не может пойти,

Недостойный почета вовек не найдет.

Если львиную шкуру оденет осел,

За свирепого льва все же он не сойдет».

Но мир не рухнул. Жизнь продолжилась. У моей страны появился новый лидер. У него получилось призвать центр к справедливости. И заложить прочные основы для новой жизни моей родной республики. Не могу не привести цитату Нахшаби:

«Нахшаби, правосудье царя где найти?

Милосердье его все стада бережет.

В мире ценностей много, но все же ни одна

По сравнению с этим и в счет не пойдет».

Мир разделен. Как и раньше. На богатых и бедных. На сильных и слабых. На ведомых и ведущих. На верных и неверных. Помолимся за наших лидеров. «Прошедшее и будущее озаряет только одних великих людей, точно так же как восхождение и захождение солнца освещает одни только вершины гор». Так сказал Жан Пети-Сан, швейцарский моралист. Я сознательно привел выражение европейца. Хочу избежать обвинения в традиционном восточном низкопоклонстве перед сильными мира сего…

Вроде бы все понятно. С возрастом становишься консерватором. Приходит также понимание ограниченности собственных возможностей.

Как говорил великий Саади:

«Хорошо одна старушка сыну молвила, когда

Стал он вровень леопарду, стал он сильным, словно слон:

«Если бы ты, сынок мой, помнил, как в младенческие дни

На руках моих ютился ты в плену своих пелен –

Никакой бы ты обиды мне теперь не причинил,

Потому что я – бессильна, потому, что ты силен».