Машенька ищет Медведя

Через десять минут после моего звонка Анжелке, мне позвонила Лиза и попросила написать характеристику для соцопеки, на что я пообещала ей все сделать завтра. Сама напишу и принесу в соц опеку после уроков. Пока открывала Анжелке дверь, успокаивала Лизу, заверяла, что ей ничего не грозит. Мои слова дошли до встревоженного сознания девушки, и она пообещала быть лапочкой, сидеть дома и делать уроки. С облегчением выдохнув, я отбила звонок и с минуту удивленно созерцала на по-хозяйски колдующую в моей кухне Анжелку, которая пришла ко мне с большими белыми пакетами, а я увлеченная разговором с Лизой не обратила на это внимания. Теперь мой стол украшают две бутылки вина, бокалы, найденные подругой в кухонном шкафчике, и несколько белых коробочек с любимым лакомством — роллами из японского ресторана. Судя по их количеству, Анжела скупила весь ресторан. Нервно посмеявшись энтузиазму подруги, мы принялись ужинать, тем более на сытый желудок лучше думается.

В целом, с оценкой сложившейся ситуации я согласна, но до сих пор не могу отойти от шока и просто молчу.

— Казался таким лапочкой, — продолжает Анжелка. — Никогда бы не подумала, что он способен на такое. Маш, ты почему родителям не расскажешь?

— У отца больное сердце, не хочу их волновать, — отвечаю потупив взгляд.

— Мань, — сосредоточив свое внимание на мне, Анжелка склоняется над столом, приперев столешницу своей пышной грудью, — это ведь не шутки. А если бы майор не пришел? Что бы было, а?

Каждое слово словно током бьет по оголенным нервным клеткам. Я понимаю, что она права. Ужас ситуации только сейчас начал доходить до меня.

— Мань, тебе защищаться нужно. Это уже не шутки. Одно дело, когда он приходит клянчить квартиру, предупреждать о разделе имущества, когда Виталина занимается тем же, — перечисляет подруга. — Но попытка изнасилования… — откинувшись на спинку стула, Анжелка нервно барабанит пальцами по столу. — Манечка, очнись уже, а! Он уже не просто пугает, а… — всхлипывает подруга и отпивает из бокала.

Умоляющие нотки голоса Анжелы проникают под кожу, я чувствую ее желание помочь, отрезвить, заставить сделать хоть что-то, чтобы защититься. Но я не могу. Не в силах. Любое мое действие может спровоцировать выкидыш у Виталины, а помня, насколько это больно и морально и физически, я не могу подвергать ее ребенка такой опасности. Я не могу так поступить с невинным малышом. Поэтому я связана по рукам и ногам.

Как? Как родной и близкий человек может так поступать? Играть на тонких нитях, где проходить грань между дозволенным и болезненно-важным? Неужели Вадим не понимал, что делает?

Страшно подумать, к чему это могло привести.

Где-то на подкорке сознания скребётся мысль, что Вадим сделал это специально, чтобы надавить на меня. Тонкая психологическая игра. И насиловать он меня не собирался. Скажем так, если выбирать между такой роскошной женщиной, как Виталина и невзрачной мышкой мной, то выбор очевиден, и я его понимаю. Зная о трагедии, произошедшей в моем прошлом, он легко приводит в действие рычаги воздействия на меня.

Противно от мысли, что я всего лишь часть плана Вадима. Я десять лет ложилась с ним в одну кровать, отдавалась с любовью, доверием и надеждой на счастливое будущее. А он проникает своими грязными намерениями в самое сокровенное, чистое, невинное, вытаскивает наружу и пачкает выгодой и насилием.

Боже, где были мои глаза?

Как я раньше не поняла, на что он способен?

Всхлипы и рыдания рвутся наружу. Чувствую как Анжелка горячей ладонью гладит меня по спине, пытаясь успокоить.

— Мань, ты у юриста была? — отвлекает меня от грустных мыслей подруга.

— Да, — всхлипываю и убираю ладони от лица.

— И?

— Она сказала, что Вадим может претендовать на половину стоимости ремонта, — бросаюсь к умывальнику, включаю холодную воду, набираю ее в ладони и ополаскиваю лицо и протираю шею, стараясь смыть слезы и немного успокоиться, — при условии, что он сохранил чеки.

— А машина?

— Тут есть нюансы, — протираю лицо и шею кухонным полотенцем. — Если куплена в браке, то я могу претендовать на половину. Но! — поворачиваюсь к подруге и поднимаю указательный палец вверх, копируя Борзых Надежду Евгеньевну, — если она взята в кредит, то я должна доказать, что на тот момент, когда Вадим взял этот злосчастный кредит, мы с ним не жили вместе, иначе мне придется оплатить половину кредита.

— И как это узнать?

— Понятия не имею. Сделать запрос в банк я не могу, мы уже разведены, информацию мне никто не даст, — горько вздыхаю я и сажусь обратно на стул. — Остается надеется, что Вадим отстанет от меня.

— А если поговорить с майором? — Анжелка наворачивает роллы.

— О чем? — злюсь я.

— Ну пусть повлияет… На работников банка или в конце концов на твоего бывшего.

— И как это будет выглядеть? “Товарищ майор, — понижаю свой голос до противного писка, — я позволила вам потискать себя в темной комнате какого-то ресторана, а теперь прошу напугать моего бывшего своим грозным видом”.

Подруга падает на столешницу грудью и захлебывается смехом.