Машина бытия

Кастер направился к зловещему стулу, поставил портфель на стол. Уоллес выдвинул из-под стола второй стул и сел рядом со своим клиентом, заметив, как камеры сместили фокус, когда секретарь вышел вперед, положил на стол Библию и провел церемонию приведения к присяге.

Тайборо перелистывал какие-то бумаги на столе, ожидая, когда всеобщее внимание вновь обратится на него, а затем сказал:

– Этот подкомитет… Перед нами билль Сената Соединенных Штатов, озаглавленный СБ-1024 текущей сессии. Это акт, вносящий поправку в закон Тейлора о пастбищах от 1934 года, и наше намерение заключается в том, как справедливо заметили многие, чтобы расширить базу консультативных комитетов, работающих над поправкой, и привлечь более широкое общественное представительство.

* * *

Кастер возился с замком портфеля.

«Каким образом этот световой аппарат может стать здесь экспонатом?» – мысленно спросил себя Уоллес. Он посмотрел на Кастера, на его непроницаемое лицо и стиснутые челюсти. Это было первым признаком беспокойства, который Уоллес сегодня заметил в Кастере, и он заставил самого Уоллеса занервничать еще сильнее.

– Э-э, мистер Кастер, – обратился к нему Тайборо. – Вы… вы принесли предварительное заявление? Ваш адвокат…

– У меня есть заявление, – ответил Кастер. Его мощный голос прогремел на весь зал, переключив на себя всеобщее внимание. Телевизионные камеры повернулись в его сторону, помедлив в ожидании окончания вопроса Тайборо.

Тайборо улыбнулся, немного подождал, а потом закончил фразу:

– Ваш адвокат… Является ли ваше заявление тем же самым, которое ваш адвокат предоставил комитету?

– С некоторыми моими дополнениями, – ответил Кастер.

Уоллес внезапно ощутил сильную тревогу. Им очень хотелось принять заявление Кастера. Он наклонился к уху своего подопечного и прошептал:

– Они знают вашу позицию. Обойдитесь без вступления.

Кастер не обратил ни малейшего внимания на его слова и заговорил:

– Я намерен говорить ясно и просто. Я возражаю против поправки. Расширение базы и привлечение общественного представительства – все это фразы из двуличного политического жаргона. Намерение заключается в том, чтобы прибрать к рукам комитеты и передать власть над ними в руки людей, которые не имеют никакого представления о скотоводстве и частным намерением которых является уничтожение закона Тейлора о пастбищах как такового.

– Прямые и простые слова, – похвалил Тайборо. – Наш комитет и я приветствуем такую прямоту. Это очень сильные слова. Большинство в нашем комитете… Мы… комитет… занял ту позицию, что общественные земли слишком долго находились под властью скотопромышленников, и они эксплуатировали эти земли по своему усмотрению и исключительно к своей выгоде.

«Маски сброшены, – подумал Уоллес. – Надеюсь, Кастер знает, что делает. Он абсолютно уверен в себе и не собирается слушать ничьих советов».

Кастер извлек из портфеля пачку бумаг, и Уоллес заметил металлический блеск в портфеле, прежде чем Кастер его закрыл.

«Боже правый! Это же похоже на пистолет или что-то в этом роде!»

Уоллес сразу понял, что́ это за бумаги – это была инструкция, которую он составил вместе со своими людьми, и предварительное заявление. Он с тревогой отметил, что на полях густо чернели карандашные пометки. Как мог Кастер проделать столько работы всего за сутки?

Уоллес снова зашептал на ухо Кастеру:

– Спокойно, Билл. Эти ублюдки жаждут крови.

Кастер кивнул, давая понять, что услышал слова адвоката, взглянул на бумаги, а потом поднял голову и посмотрел в глаза Тайборо.

По залу прокатилась волна сдержанного гула, прерванного скрипом стула в задних рядах и жужжанием камер.

II

– Во-первых, хочу коснуться природы тех земель, о которых идет речь, – заговорил Кастер. – В моем штате… – Он откашлялся, что у его старика-отца было признаком закипавшего гнева. Но выражение лица Кастера оставалось бесстрастным, голос не дрогнул. – …В моем штате, земли в основном принадлежали индейцам. Этот народ взял их грубой силой и владел по праву завоевателя. Мне думается, что это самое древнее на свете право. Сейчас у меня нет намерения его оспаривать.

– Мистер Кастер.

Это произнес сенатор от Небраски Плауэрс. Его добродушное крестьянское лицо застыло в натянутой усмешке.

– Мистер Кастер, я надеюсь…

– Ваше замечание относится к делу? – поинтересовался Тайборо.

– Господин председатель, – сказал Плауэрс, – я просто хотел удостовериться, не собираемся ли мы говорить о старом предложении вернуть эти земли индейцам.

По залу прокатился смех. Тайборо, улыбаясь, стукнул молотком, призывая к тишине.

– Можете продолжать, мистер Кастер, – сказал он.

Кастер взглянул на Плауэрса и произнес:

– Нет, сенатор, я не хочу возвращать земли индейцам. Когда эти земли принадлежали им, они производили в год триста фунтов мяса на восьмидесяти акрах. Мы получаем пятьсот фунтов мяса с высочайшим содержанием белка – великолепной говядины – всего с десяти акров.

– Никто не подвергает сомнению эффективность ваших передовых методов выращивания мяса, – сказал Тайборо. – Вы умеете… и мы это знаем, выжимать максимум мяса из минимума площади.