Машина бытия

– Члены Совета хотели только одного – чтобы я их успокоила, – запротестовала она, но внутренний голос униженно умолял: «Успокой меня, успокой меня, успокой меня». Она отлично понимала, что Бийска слышит этот внутренний голос.

– Как это наивно с их стороны, – сказал он, – хотеть, чтобы им говорили, что истина есть ложь, что нельзя доверять своим ощущениям. – Он сделал глубокий вдох. – Истина меняется так стремительно, что опасно смотреть только в одном направлении. Вселенная на самом деле бесконечна.

Миери поняла, что у нее стучат зубы, и изо всех сил попыталась унять дрожь. Она дрожала от страха, а не от ночной прохлады. Она тряслась теперь всем телом. Она вдруг вспомнила, что когда-то говорил ей Бийска: «Надо обладать беззаветной храбростью и мужеством для того, чтобы просто захотеть стать Врачом городов».

«Обладаю ли я этим мужеством? – спросила она себя. – Человечество, помоги мне! Неужели сейчас я потерплю поражение?»

Бийска в темноте повернулся к ней, уловил запах дыма и горящего дерева. Кто-то в городе вопреки запрету развел костер где-то на берегу. Это напряжение протеста своим запахом щекотало ноздри, пробуждало надежду на то, что все еще можно обратить на пользу жизни. Миери была невидима в темноте. Ночь скрыла совершенство ее облика, одежду, которая словно броня, гармонично сливалась с плотью, подчеркивая ее красоту. Способна ли она спросить как, а не почему и зачем? Сможет ли она сделать такой необходимый переход?

Он ждал, напряженно прислушиваясь.

– Некоторые из них будут ненавидеть всегда, – прошептала она.

«Она понимает», – подумал он.

– Болезнь города распространяется далеко за его пределы, – сказал он.

Миери, дрожа, сжала кулаки. «Рука не будет болеть, если здорово тело» – так когда-то сказал ей сам Бийска. И еще: «Один никем не любимый человек может спалить всю Вселенную».

– Жизнь – это непрерывное создание дихотомий, – сказала она самой себе. – Все дихотомии ведут к противоречиям. Логика, адекватная для конечной системы, необязательно адекватна для системы бесконечной.

Слова из кредо Врачей городов в какой-то мере успокоили ее, и она сказала:

– Здесь потребуется много изменений.

– Это напоминает пал, с помощью которого наши предки останавливали распространение огня в степи, – сказал он. – Ты даешь им ненужный повод для недовольства. Здесь нет никакого спокойствия и комфорта, если не считать того, что ты любишь человека в каждом из них. Некоторые противоречия на самом деле приводят к уродству.

Он уловил в темноте ее движение и услышал треск рвущейся материи. Снова тот же звук. Он подумал: «Какую из бесконечных альтернатив она выбрала? Разорвет ли она хрупкую броню своей красоты?»

– Я начну с переселения самой упорной части населения, – сказала она.

«Я начну… я», – подумал он. Именно так начинает свое лечение настоящий Врач городов.

– Нет никакой пользы в коррекции их памяти, – продолжала она. – Они принесут больше пользы в своем нынешнем виде. Их нынешнее содержание послужит мерой их будущей энергии.

Он снова услышал звук рвущейся материи. Что она делает?

– Конечно, я буду рядом с вами в этот период, – сказала она, – и буду, по крайней мере внешне, играть роль вашей любовницы. Им это сильно не понравится.

Он физически чувствовал, каких страшных усилий требовал от нее этот слом барьеров, но он приказал себе молчать. Она должна сама победить себя, принять самостоятельное решение.

– Если ты меня любишь, то мне не придется притворяться, – сказала она. – У нас нет гарантии, что мы сможем произвести на свет красоту, но если мы будем творить любовью и если наше творение породит новую жизнь, то мы будем иметь право любить… и продолжать жить.

Он ощутил на лице тепло ее дыхания. Он не услышал, как она подошла к нему! Он не двигался, боясь пошевелиться.

– Если людям города надо ненавидеть, а некоторые из них будут ненавидеть всегда, – сказала она, – то пусть они лучше ненавидят нас, а не друг друга.

Он ощутил, как его шею обвила обнаженная рука; губами она нашла его щеку.

– Я спасу наш город, – сказала она, – и я верю, что ты не возненавидишь меня за это.

Бийска успокоился и заключил обнаженную плоть в свои объятия. Он сказал:

– Мы начнем с безусловной любви друг к другу. Это хорошее, совершенное начало, любовь моя; мы будем любить друг друга, пока не иссякнет энергия, поддерживающая следующее поколение. Будь проклята красота! Жизнь требует точки доступа.

Добро пожаловать на праздник

Фрэнк Герберт совместно с Ф. М. Базби

Растерянный алекс сел на протумос, машинально прикрыв задние боевые конечности. Первым делом он сообразил, что не понимает, где находится. Обдумывая эту ситуацию, он втянул, а затем снова выпучил нижние глаза.