Машина бытия

Она, соглашаясь, мысленно кивнула. Да, сознание надо расширять и обогащать. Второй закон говорил людям, что абсолют смертельно опасен. Абсолют исключает напряжение, разность потенциалов, и исчезает энергия, которую человечество может использовать в своих целях. Изменения и рост – необходимые условия жизни. Урожденные живут. Люди осмеливаются создавать красоту, только если есть перемены. Люди предупреждают войны, но не абсолютно. Люди борются с преступностью и приговорами, но только в этом непрестанно меняющемся контексте.

– Я люблю этот город, – сказала она.

«Она не сказала «мой», и это хорошо», – подумал Бийска. Вслух он сказал:

– Это очень правильно – любить место, где родился. Это так свойственно людям. Я люблю маленький городок на грязной речке, городок под названием Илтаун. Иногда, когда забиваются фильтры, там пахнет гниющим деревом и содержимым биореакторов. Река грязная, потому что мы используем ее для выращивания деревьев. Извлечение плодородного ила и перемещение его на склоны холмов – очень тяжелый труд, который требует много человеческой энергии, но это дает человеческим существам место и возможность вписаться в порядок всей планеты. У нас есть точка входа. Нам есть что менять. Когда-нибудь мы найдем другой способ извлечения энергии из ила. Существует очень важное отношение между переменами и обменом, которое мы научились ценить и использовать.

Миери чувствовала, что вот-вот расплачется. Она потратила пятнадцать лет на упорное изучение своей профессии, и зачем? Она сказала:

– Другие города удавалось излечить от куда более плохих вещей.

Бийска задумчиво смотрел на погружавшийся в темноту город. Пока они разговаривали с Миери, солнце коснулось горизонта. Облака на западе окрасились в оранжево-красный цвет. Завтра будет хороший, ясный день, согласно поверью древних моряков. Город превратился в лабиринт огней, погруженных в чашу темноты; сверкающие снежные вершины отражали свет заходящего солнца. Даже в этот переходный момент город сливался с окружающим миром так, что помогал людям сопротивляться любым беспокойствам, даже если те были вызваны их собственными словами. Тишина душила их – опасная тишина.

Миери ощутила внутри себя сильное, разрушительное напряжение, и оно было результатом образования, а не того, что перед ней был ее город. Когда-то город был ее плотью, но теперь она этого больше не ощущала.

– Люди всегда были очень беспокойными животными, – сказал Бийска. – Это тоже неплохо. Мы оба знаем, что здесь не так. Здесь слишком много комфорта, слишком много красоты. Жизнь же требует непрерывной борьбы. Это единственный непреложный закон живой Вселенной.

В его словах она снова уловила угрозу. Силуэт Бийска стал тенью на фоне огней города. Слишком много красоты! Это было сказано о контексте, в котором существовала красота, из которого она выделялась. Дело было не в красоте самой по себе, а в напряжении внутри контекста.

– Не давайте мне ложных надежд, – сказала она.

– Я не даю тебе никаких надежд, – сказал он. – Это не входит в обязанности Врача городов. Мы просто обязаны следить за тем, чтобы сохранялось необходимое напряжение. Если ему мешают стены, мы их ломаем. Но стены все же отчасти сохраняются. Если мы уничтожим их полностью, то придем к абсолюту. Как долго чужаки познавали ваш город? И в результате они его не полюбили, а возненавидели, так?

У Миери внезапно пересохло в горле.

– Как долго? – повторил Бийска.

Она с трудом выдавила из себя ответ:

– Сначала, когда я видела ненависть, я спрашивала о ее причинах, но люди отрицали ее.

– И это естественно, что они ее отрицали!

– Иногда я сама переставала доверять своим чувствам, – сказала она. – Потом я заметила, что самые талантливые из нас стали уезжать из города. Для этого всегда находились достаточные причины. Это явление стало таким массовым, что председатель нашего Городского совета сказал, что мое возвращение для прохождения здесь практики – это повод для городского праздника. У меня не хватило духа признаться, что это был не мой выбор, что это вы направили меня сюда.

– Как они отреагировали, когда ты сказала, что я приеду?

Она прочистила горло:

– Понимаете, я внесла несколько предложений по переустройству города, по изменениям работы городских служб и прочего.

– Эти предложения не были приняты всерьез?

– Нет, они очень удивились моему недовольству. – Она задумчиво посмотрела на городские огни. Ночь полностью вступила в свои права. Пищали, трещали и пели насекомые и ночные птицы. – Ненависть пришла сюда много лет назад, и с тех пор она продолжается. Я понимаю, зачем вы направили меня сюда.

– Нам нужны все подготовленные нами Врачи городов, – сказал он. – Ты нам нужна.

Она подумала о местоимении «нам» с нарастающим страхом. Урожденные говорили устами Врача городов, власть которого была отточена в действии. Любого индивида могло преобразить или раздавить это «мы».