Машина и Винтики

Достигнув вершины власти, Сталин точно и лаконично представил усовершенствованную им систему: "В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3-4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, – генералитет нашей партии. Далее идут 30-40 тыс. средних руководителей. Это наше партийное офицерство. Дальше идут около 100-150 тыс. низшего партийного комсостава. Это, так сказать, наше унтер-офицерство". Примерно 200 тысяч партийных генералов, офицеров и унтер-офицеров обладали полной властью в стране, но – по воле Сталина. Подчеркивая всевластие и бессилие носителей авторитета Сталина, вождь потребовал от них "подготовить двух партработников, способных быть действительными заместителями".58 В разгар террора это требование носило совершенно недвусмысленный характер и было встречено с восторгом будущими жертвами.

Создание института "мини-вождей" на всех ступенях партийного аппарата было лишь одной стороной сталинской модели. Другой стороной было создание "носителей авторитета" Сталина во всех областях советской жизни -прежде всего в науке и культуре. Неподчинение авторитету Константина Станиславского в театре, Максима Горького в литературе, Трофима Лысенко в биологии – становилось государственным преступлением, посягательством на Авторитет Сталина.

Обожествление Ленина завершается после его смерти. Обожествление Сталина происходит при его жизни. Только смерть Сталина позволяет советским людям осознать значение его жизни. В 1955 г. Борис Слуцкий в стихотворении Бог констатирует: "Мы все ходили под богом, У бога под самым боком. Он жил не в небесной дали. Его иногда видали Живого на мавзолее".59 Александр Твардовский в конце 50-х годов очень точно определил положение Сталина в советской системе: "И было попросту привычно. Что он сквозь трубочный дымок Все в мире видел самолично И всем заведовал как бог…"60 Было привычно, все привыкли – сознательно и бессознательно, что страной руководит всемогущий, всевидящий, всезнающий – бог.

После недолгого периода "разоблачения культа" попытка "свержения бога" была оставлена. Преемники Сталина быстро поняли, что разрушение "авторитета" Вождя-бога подрывает "авторитет" их собственный и партии. Дискуссия о роли и значении Сталина в советской системе идет, не прекращаясь. В то время, как роль Ленина определилась и потеряла интерес, Сталин не перестает возбуждать страсти. Спор о Сталине ведется прежде всего в литературе. Советские идеологи еще раз подтвердили свою неспособность произвести даже примитивный анализ места Сталина в советской истории. Еще раз обнаружилось, что они не имеют инструментов для подобного анализа. Единственный теоретический вклад "марксистов-ленинистов" – введение понятия "культ личности Сталина" для обозначения периода "ошибок", начавшегося в 1934 году.

В литературе сталинский период, личность Сталина вызывают живейший интерес, как у представителей официальной литературы, так и у писателей, свободно выражающих свои взгляды. На волне, вызванной "тайным" докладом Хрущева, советские писатели получают разрешение говорить об ошибках Сталина – полководца в годы войны, об истреблении им армейских кадров, одной из причин поражений первых лет войны (романы К. Симонова и Ю. Бондарева). Исчезновение из партийного языка понятия "культ личности" означало изменение политики по отношению к Сталину. Это нашло немедленный отклик в официальной литературе. Стало модой возвращение к периоду коллективизации и объяснение ее "излишеств" происками "левых"-троцкистов, поголовно изображаемых как евреи (М. Шолохов, П. Проскурин, А. Иванов, В. Белов). Троцкисты же, – по утверждению официальных литераторов, – организовали террор 30-х годов. В романе Вечный зов раскрывается "стратегический план" троцкистов, действующих в союзе с гестапо: "Будем физически уничтожать наиболее преданных большевистской идеологии людей".67 И только Сталин проникает в этот ужасный замысел! Стало модой изображение поражений первых лет войны, как гениальный стратегический маневр, обеспечивший победу в 1945 г. (А. Чаковский, И. Стаднюк, Ю. Бондарев).