Машина лорда Келвина

Я опустил шпингалет и потянул, но старая оконная рама, основательно разбухшая от морского воздуха и сырой весенней погоды, даже не шелохнулась. Со второй попытки мне, однако, удалось оттянуть ее настолько, что я смог просунуть пальцы в образовавшуюся щель. Я дернул раму на себя и уже без особого труда распахнул окно, углубив царапину на подоконнике. Затем я высунулся наружу и в сгустившихся сумерках всмотрелся в уходившую вдаль аллею, где окончил свои дни бедняга-нищий.

Долетавшие до меня звуки вечерней жизни маленького городка показались мне весьма приятными. Легкий бриз, дохнув мне в лицо, разогнал мрачные думы, в которые я невольно погрузился, поднимаясь темной лестницей. Отсюда мне удалось разглядеть даже огни «Короны и яблока» — и я с радостным предвкушением подумал об ожидавших там меня ужине и кружке пива. Но стоило мне опустить глаза на мощенный булыжником внутренний двор, и я с содроганием вспомнил об опасности, подстерегавшей меня под самыми разнообразными личинами. Воображение совсем разыгралось: я вдруг представил, как чьи-то руки толкают меня в спину и я, кувырнувшись, лечу головой вперед… Я быстро отпрянул от окна — чем черт не шутит! Не иначе, бомба в корзине так на меня подействовала.

Во всяком случае, я выяснил все, что хотел. Даже если теперь я, постучавшись в дверь под номером 312, встречусь лицом к лицу с матерью и сыном, это не даст мне ровным счетом ничего, поскольку я понятия не имею, чего, собственно, добиваюсь. Лучше подумать об этом за ужином.

Я с усилием закрыл окно, выпрямился и повернулся к нему спиной, рассчитывая тихо спуститься по лестнице и уйти. Но тут прямо передо мной из темноты появилось мертвенно-бледное лицо миссис Пьюл, женщины из лавки мистера Годелла: не мигая, она пристально смотрела на меня.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ В «ПИНТЕ ПЕННОГО»

От неожиданности я издал не то хрип, не то стон, — и ее одутловатое лицо скривилось в пустой и холодной усмешке, начисто лишенной всякого следа радости. В руке она держала револьвер, нацеленный прямо мне в грудь.

Мы прошли по коридору. Черт! Видно, мне все же придется зайти к ним в номер, хотя, честно сказать, эта идея не особенна меня прельщала. Что сделал бы на моем месте Сент-Ив? Повернулся бы и разоружил ее? Стал бы заговаривать ей зубы, выясняя, что за дичь у нее на уме? Убедил бы одуматься, воззвав к здравому смыслу? Я же не знал, с чего начать. Думается, Сент-Ив не угодил бы в такую переделку из-за собственной неосторожности.

Она дважды постучала в дверь номера, выждала несколько секунд и постучала снова. Дверь открылась, но за нею — никого: открывший затаился, не желая попадаться мне на глаза. Кто бы это мог быть? Капитан Боукер, ждущий подходящего момента, чтобы огреть меня по голове дубиной? Только этого не хватало! Переступив порог, я, не обращая внимания на револьвер, быстро пригнулся и, метнувшись влево, развернулся, чтобы увидеть, кто же прячется за дверью.

Там стоял безумный сынок — Уиллис Пьюл. Застенчиво улыбаясь, он выглядывал из-за двери, и матери пришлось захлопнуть ее силой, поскольку сам Уилл не хотел выпускать дверную ручку. Потянувшись, она ущипнула сына за ухо, и улыбка на его физиономии вмиг улетучилась, уступив место утрированному выражению ужаса, какое мог бы изобразить дрянной актер провинциального театра. Впрочем, стоило Уиллису разглядеть тень страха на моем собственном лице, и он вновь переменился. Внезапно передо мной предстал большеглазый и большеротый толстяк из комиксов, ликующий при виде огромного блюда с любимыми кремовыми пирожными. Уилл выдернул из-за спины правую руку с зажатым в ней слоном и помахал мне игрушкой.

В этот момент послышалось легкое жужжание. Женщина отошла к торчавшей из стены переговорной трубке, сняла крышечку-заглушку, приложила к уху, немного послушала, а затем сказала в раструб:

— Да, мы его схватили.

Опять послушала и ответила:

— Нет, в коридоре.

Новая пауза и тихий смешок:

— Этот? Едва ли.

Завершив этим разговор, она прикрыла отверстие крышкой и отошла от стены.

Очевидно, она только что беседовала с хозяйкой. Не гостиница, а какое-то крысиное гнездо! Все встало на свои места, и, пораженный своим открытием, я без приглашения опустился в стоящее рядом кресло. Все мое расследование — курам на смех! Меня всю дорогу водили за нос. Даже, слон, торчавший из-за пальмы, был подложен туда хозяйкой. И она же, естественно, и убрала его, когда я вышел. Никто другой не успел бы спрятать игрушку до моего возвращения. А я, дурачок, устроил целое представление, бормоча про любимую кузину матери со множеством имен…

Эта женщина внизу, глядя, как я поднимаюсь по лестнице навстречу неотвратимой судьбе, должно быть, сочла меня сущим недотепой. «Этот? Едва ли…» — скривился я. Кажется, я понял, что миссис Пьюл хотела сказать, и мне было трудно с этим спорить. Ну что ж, созданное впечатление могло еще пригодиться и даже перерасти в преимущество. Сначала прикинусь простофилей и тряпкой, выжду, а затем нанесу удар! Я изо всех сил старался убедить себя в этом.