Машина мышления. Заставь себя думать

Но что же случилось с внутренним голосом Сократа в этот роковой для него день суда? Почему он не предупредил его о трагических последствиях? Почему не убедил Сократа изменить свою позицию? Почему не предложил покаяться?

«Со мной, мужи судьи, случилось что-то удивительное, — признался Сократ прямо на суде. — Тот вещий голос, который я слышал постоянно и который останавливал меня даже в самых неважных случаях, сегодня молчит во мне.

Он не остановил меня ни утром, когда я выходил из дому, ни в то время, когда я входил в суд, ни во время всей речи. Прежде, когда я что-нибудь говорил, мой гений частенько говорил мне остановиться, решить дело иначе.

Но в этот раз он молчит. Как это понимать? А вот я вам скажу: похоже, в самом деле, что всё это произошло к моему благу, а смерть — вовсе не то зло, которого мне следовало бы бояться».

Смерть Сократа

В афинском суде надлежало каяться и просить о снисхождении — таково было общее правило тогдашней юриспруденции. Но Сократ не только не просил своих судей о снисхождении, но и, наоборот, вёл себя вызывающе — всё говорил как есть, как думал, включая и правду о своих обвинителях.

Так что результат голосования по его делу был вполне закономерен: «виновен» 280 голосами против 221.

Далее Сократ должен был сам избрать себе наказание. Выбор был небольшим, но он был — или штраф, или изгнание из Афин, или смерть.

И Сократ выбрал… Как вы думаете, что именно? Бесплатный обед в пританее — в здании на городской площади, где за общественный счёт могли перекусить должностные лица и почётные граждане Афин.

Полез, как говорят в таких случаях, на рожон.

Забавно, не находите? Кого ещё по нынешним меркам можно было бы назвать почётным гражданином Афин, если не Сократа? То есть снова были правы и сам Сократ, и его даймон.

Но суд, оскорблённый этим предложением, как вы догадываетесь, постановил иначе: Сократ был приговорён к смертной казни — на сей раз 360 голосами против 141. Приговор окончательный, без права обжалования.

Правда в том, что Сократ мог вовсе не являться на суд — он не был арестован, и у него была возможность покинуть город заранее.

Кстати, именно на это изначально, как говорят, и рассчитывали его обвинители — беглый Сократ был бы для них куда большей победой, чем любой другой вариант.

Кроме того, и это логично, Сократ мог воспользоваться профессиональным защитником — в конце концов, можно было бы не унижаться самому, не оправдываться, а отдать это на откуп человеку, который зарабатывал этим на хлеб.

Но Сократ отказался и от этой помощи, и от помощи своих многочисленных и влиятельных друзей, которые были готовы на всё, лишь бы избавить Сократа от предстоящего ему унижения, а тем более — смерти.

Семье — Ксантиппе с детьми — Сократ строго-настрого наказал оставаться дома во время суда и ни при каких обстоятельствах не просить за него, тогда как крики женской мольбы и плач детей — это то, что всегда безотказно работало в афинском суде.

Наконец, Сократу совсем не стоило дергать кота за усы, требуя себе бесплатные обеды. Это по всем меркам было уже слишком. Причём ему настойчиво предлагался штраф, к тому же с возможностью постепенной его оплаты.

Но Сократ был непреклонен: бежать — значит признать вину, защищаться в суде — значит признать вину, просить о снисхождении — значит признать вину. А он был невиновен, потому что всё, в чём его обвиняли, служило людям и являлось благом.

Ученики и друзья Сократа были в отчаянии, их сердца разрывались от горя. Они приготовили план побега из тюрьмы и неделями уговаривали Сократа воспользоваться этим шансом. Но, разумеется, он отказался.

Сократ провёл в заточении месяц, ничуть не раскаявшись в своём решении. И когда афинский корабль, ходивший на остров Делос с дарами Аполлону, вернулся обратно, из-за чего смертные казни были временно отменены, спокойно и с достоинством принял цикуту, навсегда покинув этот мир. Думаю, что всё это звучит как-то странно. Ну правда, зачем человеку сознательно идти на смерть? Что за непреклонность и упрямство?!

Да и как вообще можно было довести этот суд, основанный на очевидном навете, до таких крайних последствий? Почему вообще Сократ так отстаивает своего «даймона» и так ему верит?

Притом что мы знаем: этот «даймон» наделе — даже не «голос» в его голове, а нечто «похожее на голос».