Наши эмоции — это же, по сути, внутренние инструменты управления нашими действиями. Появляясь, они начинают диктовать нам действия, которые мы должны в той или иной ситуации, в зависимости от её эмоционального окраса, совершить.
И в этом смысле негативные, отрицательные эмоции — это то, что диктует нам поведение избегания, а положительные, напротив, толкают нас на приближение, взаимодействие.
Проще говоря, если вы чего-то боитесь — вы пытаетесь этого избежать, если вам что-то нравится — вы хотите это приблизить.
Поэтому дело в конечном счёте не в том, какую именно психическую активность производит то или иное полушарие, а в том, как оно воспринимает действительность, на что оно обращает внимание, что для него в этой действительности важно, значимо, что оно в ней видит.
Учитывая же данные множества исследований, можно сказать, что правое полушарие ищет в происходящем подвох, акцентируется на рисках и проблемах, а левое — в каком-то смысле рационально-позитивное — упрямо рвётся в бой, всегда надеясь на лучшее.
Если мы подумаем об этом в совершенно практическом ключе, то, думаю, вы легко согласитесь с предлагаемыми выводами учёных.
Речевые конструкции, которые производит ваш мозг, если вы, конечно, не находитесь в тяжёлой клинической депрессии, в целом очень и очень оптимистичны.
Например, мы в речевом, так скажем, регистре считаем, что люди, например, по природе своей «в душе» — добрые, хорошие, заслуживают уважительного к себе отношения и т. д.
То, что в моменте мы можем думать по-другому, связано с нашим негативным эмоциональным состоянием, то есть это уже не наша внутренняя речевая установка.
Иногда во время своих выступлений я, рассказывая о проблемах межличностных отношений, говорю: «Ну что мы хотим?.. Люди ведь сложные, тяжёлые, что-то они постоянно хотят, что-то им постоянно от нас надо. Вообще строить отношения с другими людьми — это просто ужас какой-то!»
И мои слушатели в этот момент неизменно смеются. Это обычное дело — смеяться в тот момент, когда ты слышишь, с одной стороны, что-то нелепое, а с другой — то, что трогает тебя эмоционально.
А это как раз такой случай: я говорю о том, что люди «плохие», с чем подавляющее большинство из нас на рациональном уровне, то есть на уровне речевых установок, не согласны.
Но, с другой стороны, конечно, все мы сталкиваемся с ситуациями, где сказанное — правда. Да, с людьми сложно, бывает тяжело, и конечно, наш «эмоциональный мозг» это хорошо знает.
Но этот «эмоциональный мозг», преимущественно правый, не говорит. Однако же он смехом соглашается со мной.
На этих парадоксах и противоречиях и строится наша с вами жизнь:
• установка — «работать надо» («без труда не выловишь и рыбку из пруда»), реальность — «тяжело», «скучно», «лень»,
• установка — «отношения — это труд, понимание, терпение», реальность — «я хочу, чтобы меня любили просто так, такого, какой я есть»,
• установка — «человека надо уважать», реальность — «это за что это?», «что он мне хорошего сделал?» и т. д. и т. п.
В каком-то смысле наше левое полушарие, оперируя установками, интроецированными из социальной среды, от нашего с вами окружения, всегда знает, «как надо» и «как должно быть».
А вот правое полушарие, как рубашка, ближе к телу, оно знает, что нам нравится, а что не нравится, чего нам хочется, а чего не хочется, к чему нас тянет, а что, напротив, отталкивает.
В результате между ними постоянно возникает дискуссия — своеобразная «борьба мотивов», или, точнее, борьба между «надо» и «хочу».
Это такой хронический «когнитивный диссонанс», ведь и то и другое — и правое, и левое полушарие — это высшие отделы нервной системы.
И хотя правое полушарие не особо разговорчивое, не способно выразить свои чувства словами, но нам-то самим они, эти наши чувства, в каком-то смысле совершенно понятны — на интуитивном, внутреннем, подсознательном уровне.
Очень интересны в этой связи наблюдения, которые были сделаны ещё во времена тех давних исследований Роджера Сперроу и Майкла Газзаниги на пациентах с «расщеплённым мозгом», которых стали ещё называть людьми с «двумя самостоятельными личностями».
Поскольку у пациентов с разделёнными полушариями они не сообщаются друг с другом, тормозные влияния одного не распространяются на другое.
В результате мы видим одновременно как бы две стороны «когнитивного диссонанса» в действии (соответствующий неврологический феномен получил название «синдрома чужой руки», или, как ещё его называют, «синдрома доктора Стрейнджлава» — по мотивам знаменитого фильма Стэнли Кубрика).