Машина мышления. Заставь себя думать

«принцип генерации сложности» описывает процесс формирования множества реакций на стимул — в чем большее количество отношений он вступит с существующими уже в мозге интеллектуальными объектами, тем больше вариантов «решения» в нём возникает,

«принцип выявления отношения» описывает процесс соотнесения элементов друг с другом — связано ли это с формированием таких реакций на стимул или с конкуренцией различных вариантов «решения» друг с другом,

«принцип аппроксимации» описывает процесс формирования новых сущностей, позволяющих схватывать многообразие реакций на стимул неким целым, в отношении которого можно будет осуществить функциональное действие (действие, необходимое нам для решения наших изначально, генетически детерминированных задач).

Если попытаться описать работу принципов «координаты данности», то можно, наверное, сказать и так: множество систем мозга становятся фоном для стимула (фигура), порождая новые сущности (аппроксимации, гештальт), которые, оказываясь в отношении друг с другом, формируют сущности следующего и следующего уровней, пока не будет достигнута аппроксимация, достаточная мозгу для формирования одного и единого его поведенческого ответа.

Координата процесса

Каждый момент опыта представляет собой переход от одного мира к другому — от непосредственного прошлого к непосредственному будущему. Альфред Нортон Уайтхед

Мы переходим к двум оставшимся принципам ВРР — «принципу симультанности» и «принципу тяжести», — которые были отнесены нами к координате процесса.

Напомню, что противопоставление координат «данности» и «процесса» не более чем техническая уловка. На самом деле все пять принципов ВРР, конечно, работают совместно — концептуализируют единый психический процесс.

Цель этой уловки лишь в облегчении понимания и оперирования принципами ВРР. Она помогает нам думать о работе мозга, учитывая все пять измерений (принципов), но разделив их на две группы:

в первой — «координата данности» — мы рассматриваем работу мозга, как если бы эту систему можно было обездвижить, как-то моментально заморозить и подвигать её элементы друг относительно друга, рассмотреть, как это может работать,

во второй — «координата процесса» — мы не можем позволить себе подобной роскоши, потому что, заставив психический процесс замереть, мы автоматически лишаемся его, так скажем, «волновых» свойств, то есть здесь нужен какой-то другой подход.

Очевидно, что в этом подходе камнем преткновения становится время.

С одной стороны, с ним вроде бы всё должно быть понятно — прошлое, настоящее, будущее. Но, с другой стороны…

• Что такое прошлое для нас, если не суета неструктурированных воспоминаний?

• Что такое для нас будущее, если не абстрактные мечтания?

• Что, наконец, такое для нас настоящее, если, пытаясь его схватить, мы тем самым его упускаем?

Время на часах — лишь условность, и даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время.

Время в физике, как утверждают сами физики, — это лишь иллюзия в нашей собственной голове.

Время же в нашей собственной голове — это множество разрозненных механизмов, где-то связанных с циркадными ритмами, где-то со спонтанной электрической активностью мозга, рисующей характерные линии на ленте электроэнцефалографа, а где-то это те самые, предполагаемые нами, но абсолютно на поверку надуманные «прошлое», «настоящее» и «будущее».

ПРОБЛЕМА «ВРЕМЕНИ»

В своё время, работая над книгой «Складка времени», я достаточно долго и обстоятельно пытался разобраться с тем, что же такое время. Сразу скажу, что ответа на этот вопрос ни у кого нет. Поэтому все мы в меру своих знаний и способностей просто строим какие-то гипотезы на этот счёт.

Каковы же фундаментальные проблемы «времени»?

Первая из них, которая беспокоила в своё время Альберта Эйнштейна и до сих пор беспокоит, например, Роджера Пенроуза, заключается в том, что «физика времени» предельно контринтуитивна и противоречит, соответственно, нашему субъективному переживанию времени.