Машина пробуждения

Никсон сильно пихнул Купера локтем.

– Ладно, хорошо, – сдался Купер, – но, мне кажется, мы несколько отошли от темы. И да, я усвоил несколько уроков, которые предпочел бы забыть и которые были преподаны мне теми, кто… кхм… ополчился против меня.

– Пора бы тебе уже стать мужиком, парень, – закатил глаза Уолтер.

– Аминь, Уитмен, – поддержал Никсон.

Будучи не в силах спорить, Купер уселся на палубу и свесил ноги над затхлыми водами канала, пенившимися под ударами киля. Судно полным ходом мчалось к зелено-золотому глазу, взиравшему на город с горизонта, и черные мухи «Оттока» не обращали на баржу никакого внимания. Купер же гадал, что ему предстоит сделать там, внизу, в машине под Куполом.

Позади него чертыхнулась и заворчала Сесстри.

Уолтер наклонился, все так же сжимая сухой рукой свой шест, и прошептал на ухо Куперу еще одну цитату из самого себя, совет, который в молодого американца вбивали кулаками, ударами плети и сексом. И совет этот уже успел наскучить:

– Позволь душе своей стоять спокойно и неколебимо под взором миллиона вселенных.

Глава четырнадцатая

Я говорил своим ученикам, что все законы естества могут быть изучены на примере горящей свечи: «Перейдем теперь к очень интересному разделу нашей темы: к сходству между горением свечи и тем жизненным видом горения, которое происходит внутри нас. Да-да, в теле каждого из нас происходит жизненный процесс горения, весьма сходный с горением свечи, и я хочу, чтобы вы это ясно поняли. Тут дело не в поэтическом сравнении человеческой жизни с теплящимся огоньком, а в действительном сходстве. Внимательно проследите за моим рассуждением, и вы всё поймете»^[46].

Многие годы я считал себя величайшим из всех мыслимых дураков, но теперь убежден, что мое начальное допущение вовсе не было неверным. Опыт и эксперименты открыли мне тот факт, что связь между жизнью и свечой именно настолько прочна, как я и уверял. Жизнь пыталась перехитрить меня; она обладает куда большим подобием свече, нежели я мог заключить по результатам всего лишь одной жизни. Майкл Фарадей. Курс из девяти лекций по химической истории свечи

Ядовитая Лилия сражалась с внезапно налетевшим ветром, бившим сейчас из Купола во всех направлениях разом. С высоты юго-западного края каменной пустыни, окружавшей гигантское строение, командир сил «Оттока» изучала свою будущую добычу. Купол возвышался, подобно мыльному пузырю, надутому богом, и переливался изнутри тысячами оттенков зеленого и золотого. Обручи окислившихся латуни и бронзы, побитых временем стали и титана защищали изогнутый стеклянный корпус, который даже вблизи выглядел таким хрупким, что казалось: коснись пальцем – и разобьешь.

Что ж, именно это она и собиралась сделать в самом скором времени.

Колоссальная полусфера пришла в движение, разделяясь на несколько частей. Пять огромных лепестков начали раскрываться – мучительно медленно и с таким звуком, будто мир зашелся в предсмертном кашле. Из трещин вырвался воздух и потоки света.

Небесные владыки шли войной на юг, и их строй оставлял за собой чернильно-черный инверсионный след в утреннем небе. Пространство над Куполом уже успело потемнеть от собирающихся личей, все еще разгневанных утратой их бумажной королевы в Покабогате. Ядовитая Лилия не имела ни малейшего понятия, как Умерла Леди Ля Джокондетт, и была тому только рада – такие случаи всегда граничили с безумием, и чем скорее о них забываешь, тем лучше. Раскрытие Купола – эту разновидность безумия Ядовитая Лилия только поддерживала – гарантировало ей преимущество; теперь она могла легко расправиться с ослабленными жизнью в заточении преторианцами или, во всяком случае, бросить на них достаточное число свежих рекрутов, чтобы удерживать стражу, пока остальные разносят все вокруг.

Завоевание было плевым делом. С другой стороны, грабеж являлся занятием выживших.