Машина пробуждения

Маларк указал пальцем в утреннее небо. Солнца поднялись уже до середины афелия, двигаясь в унисон. Стало быть, параллельный, двойной день. Небо обещало быть безоблачноголубым вплоть до самого вечера. А значит, будет стабильно и то хрупкое место, где встречались волшебство и технологии, которое Маларк называл Звездным Водопадом. Кусочек связанного в узелок пространства, втиснутого где-то между аллегориями лилий и кувшинок; возможно, он появился в результате случайного сдвига в механизме пространства и времени или же служил напоминанием о некоем давно забытом проекте по метафизическому проектированию, как, к примеру, развалины заброшенного бульвара в окружении переполнившихся фонтанов. Маларк знал множество способов вернуться к дому Шкуры Пересмешника в Анвитинском проулке, но этот нравился ему больше всего. К тому же великану показалось, что так он произведет на Никсона положительное впечатление и докажет, что не стоит ради ложного чувства самосохранения обрывать все ниточки, связывающие его с детством. Цинизм этого немальчика еще не дошел до той стадии, когда его нельзя превратить в здоровое юное ехидство.

Маларк покачал головой. До чего он дошел – коротает время до конца всего сущего тем, что пытается научить какого-то перерожденного кретина ценить чудеса. Это все ее вина. Это она приручила его!

– Хочешь увидеть нечто невероятное, Никсон? Безобидное, смею тебя заверить, но совершенно невозможное – ни при каких обстоятельствах.

– Очень любезно с твоей стороны, здоровяк, но, спасибо, я и без того на сотню жизней вперед насмотрелся на «невероятное».

– Не думаю, что ты видел такое, – чуть наклонил голову Маларк, – маловато пока пожил. Трюк простой, зато как приятно смотреть, какую радость он вызывает у детей.

– Сколько раз повторять: я не ребенок. И, если ты не заметил, в этой жизни все зачастую не то, чем кажется.

– По моим стандартам ты еще дитя.

Маларк одарил Никсона проказливой улыбкой. Этот паренек не угодит в западню, куда попадают столь многие из подобных ему, – он уже не вспоминает о могуществе и привилегиях, которыми когда-то наслаждался. Несмотря на скверный характер, Никсон смирился с правдой: прошлое – это только прошлое, как бы отчаянно ты ни пытался цепляться за него. «Прошлое, – подумал Маларк, решив попрактиковаться в понимании людей и использовав собственную метафору Никсона, – подобно отработанному ракетному топливу. Его не применить повторно, даже если удастся поймать отстреленную при запуске ракеты ступень». Никсон мог сколько угодно плеваться ядом, но он уже перешел на новый уровень. Он не повторит судьбы своей родившейся на две тысячи лет раньше предшественницы – Теи Филопатор.

Никсон внимательно посмотрел на могучего охотника.

– Кто ты вообще такой, приятель?

– Помнишь ту женщину, что нанимала тебя вчера? Надеюсь, описание не слишком размытое?

– Куколку с целым ворохом монет? – воскликнул Никсон. – Да, такую забудешь! Красные волосы, из одежды одно неглиже, ножки гладкие, точно плавленый сыр, а пальчики такие, что их хочется целовать целый день? О да, я ее отлично запомнил.

Маларк моргнул.

– Я ее муж.

Никсон не обладал должным чувством такта, чтобы устыдиться. Вместо этого, он присвистнул:

– Везучий ублюдок!

– Что-то вроде того, – кивнул охотник. – Но тебе следует называть меня Маларк; моя жена вряд ли оценит имя «везучий ублюдок».

– Маларк, значит. – Никсон протянул свою детскую ладошку. Охотник пожал ее со всей серьезностью, какую требовал к себе этот малыш, и тот одобрительно кивнул. – Рад, что вы семейный человек. Прошу простить за возникшее недопонимание. Не так-то просто привыкнуть к тому, что снова молод, верно?

– Не думаю, что вообще можно привыкнуть к тому, что стал тем, кем не являлся изначально, – ответил Маларк, улыбнувшись уголком рта.

Пожалуй, ничего более близкого по смыслу к «да» Первый человек и не мог ответить. Впрочем, кем бы ни был по своей сути Маларк, Никсон заметил, что его спутник цитирует чье-то изречение. Немальчик был готов биться об заклад, что слова эти принадлежат жене охотника.

– Ну, как-то так. Что ж, показывай, – пожал плечами Никсон.

Заскрипев, распахнулись ворота, и Маларк подтолкнул Никсона к небольшому дворику: потаенное зеленое царство, живущее позади всякого личного дома в любой из возможных вселенных, – тайный изумрудный мирок, где матери растят ирисы, пересаженные с клумб бабушек… сады нашего детства. Электрические лампочки в форме перчиков халапеньо или звезд, ветхая скамейка, жестянка с окурками. Ты можешь уметь менять тела, жить на плавучем континенте, приводимом в движение пением птиц, или под звездами на берегу огромного промышленного массива, но везде, где есть города, обязательно найдутся и такие вот укромные уголки, где устраиваются праздники на свежем воздухе, а на подоконниках зеленеет помидорная рассада. Люди не так уж различаются в своих предпочтениях, когда речь заходит об уюте, – эта мысль заставила Маларка улыбнуться, когда он вспомнил свое недавнее приключение в пивном бочонке.

Никсон вошел в сад и скептически покосился на великана.