Машина пробуждения

Девушка, лежавшая на земле, исчезла под ногами сражающихся, а Окснард врезал коленом по лицу Мертвого Парня, пытавшегося подобрать кинжал своей подруги.

– Разве мы не могли бы просто спокойно поговорить? – сокрушенно произнес он, вгоняя пятку в живот долговязой Погребальной Девки, – та отлетела назад. – Но вы же сами забыли о законах вежливости. А я ведь адмирал, знаете ли. Мне долготерпение не к лицу.

Метнувшись в гущу схватки, Никсон махнул лорду рукой и прикрыл голову ладонями, пригибаясь на уровне колен Погребальной Девки. Окснард воспользовался предоставленной ему возможностью и широко размахнулся; долговязая попыталась отпрыгнуть, но налетела на Никсона и всем весом грянулась о камни мостовой. Немальчик поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как окованный сталью сапог маркиза опускается на череп рухнувшего врага. А затем снова. Белки глаз девушки окрасились кровью.

– Весьма обязан и премного благодарен вам, юный джентльмен. – Окснард утер пот со лба унизанной перстнями рукой и поклонился Никсону.

– Да никаких проблем, – проворчал немальчик, все еще лежа на земле.

– Мне было так весело, но потом я вдруг испытал удивительное предчувствие, что к нам вот-вот нагрянет с визитом моя теща. – Маркиз покосился на Купол. – Пришлось срочно собирать армию на тот случай, если я не ошибся. Постарайся не погибнуть. – Окснард решительным шагом вышел из общей свалки и направился к вздымающемуся к небу строению.

Никсон пополз по брусчатке и, встретившись взглядом с умирающей девушкой, попытался ей улыбнуться. Ее пальцы судорожно подергивались, сжимая рукоять ножа, – она отказывалась расставаться с оружием, хотя ее кровь уже струилась между камней, подобно миниатюрным городским каналам. Золотой свет, исходящий от Купола, окрашивал все вокруг в закатные тона.

– Милый ножик, – произнес Никсон, пробегая пальцем по клинку; долговязая издала булькающий звук, и кровь хлынула у нее из носа и рта.

«Мать твою!»

– Послушай, куколка, – положил Никсон ладонь на плечо девушки. «Да ей же всяко не больше пятнадцати, – подумал он. – Одному богу известно, что скрывается за внешностью». – Слушай, только никому не говори, что это я тебе сказал, но, знаешь… короче, с тобой все будет о’кей, понимаешь? – Он ткнул пальцем в сторону черных туч, собиравшихся над Куполом. – Только не будь в следующий раз такой тупицей. Эти ублюдки воспользовались тобой, а теперь им кранты, а ты умерла. Прости уж.

Затем он забрал нож и устремился навстречу золотому свету, крохотным носиком чуя аромат ждущей его славы.

– Нет, Кайен. Ты можешь либо спасать жизни здесь, либо погибнуть снаружи. – Пурити тыкала пальцем в бочкообразную грудь каменщика, совершенно не обращая внимания на то, какая та крепкая и упругая. – Понимаю, я всегда говорю так, будто полностью уверена в своей правоте, но на этот раз действительно не ошибаюсь.

Они стояли у ворот Башни Дев, содрогавшейся, пока защищавшая ее стеклянная стена медленно опускалась. Кайен спорил, но без особой убежденности. Он понимал, что ему придется оказаться одновременно в десятке разных мест, чтобы успеть спасти всех, кому сейчас угрожал этот архитектурный коллапс.

– Останься здесь, Пурити. Пусть хотя бы ты будешь в безопасности.

Она улыбнулась:

– Мы с тобой прекрасно понимаем, что твои слова ничего не изменят, хотя ты и обязан был их произнести.

– Никогда прежде не чувствовал себя таким болваном перед девчонками. – Он поцеловал ее.

– Я не могу умереть. Поверь, пыталась. Лучше беспокоиться о тех, кто на это способен.

Сын Первого Каменщика был слишком прагматичен, чтобы оспаривать это утверждение.

Пурити выбежала за пределы Башни, удивляясь тому, что испытывает сейчас справедливое беспокойство за сородичей. Стекло Купола, прилегавшее к гостиной Лизхен, отделилось, и даже Кайен не мог с уверенностью утверждать, что Башня Дев или любое другое здание, использовавшее внешний периметр Купола в качестве одной из стен, не обрушится. Но что он мог сделать? К сожалению, падающие дома обещали куда больше потерь, нежели глупое старомодное сражение.

Всего несколько мгновений назад она возмущалась неприемлемым обилием пыли в тайном проходе под Куполом, а Кайен настаивал, что нельзя винить прислугу в том, что та не ухаживала за коридорами, чье существование было секретом для всех. Но, возражала она, это должно значить лишь то, что обязан существовать и тайный уборщик, которого непременно надлежало найти и подобающе наказать.

И вот уже она убегала, оставляя каменщика позади, а макияж вдруг стал наименьшей из ее проблем. Еще с тропинки в саду она увидела дерущихся: Мертвые Парни и Погребальные Девки сражались с обычными горожанами, и, к своему удивлению, Пурити увидела форму личной армии Теренс-де’Гисов. Уже начинали подтягиваться и преторианцы, топтавшие траву, выстроившись своим идеально квадратным строем. Платиновые шлемы впервые за последние пять лет сияли в прямых лучах солнца. Земля под ногами тем временем продолжала неистово содрогаться.