Машина пространства. Опрокинутый мир

Как только к оттяжкам подвесили плиты полотна, Мальчускин с бригадой уложили поверх плит рельсы. Одновременно на северной стороне расселины, сразу же за уже построенной эстакадой, поднялись новые канатные опоры.

Город был так близко от нас, что все мы ночевали у себя в комнатах, и каждый вечер мне бросалась в глаза очевидная разница между нервной, напряженной обстановкой у моста и спокойным, размеренным ритмом повседневной жизни в городских стенах. Мое поведение, надо думать, отражало тревогу моих наставников, потому что Виктория вдруг возобновила свои вопросы: чем это мы так заняты целые дни напролет?

И вот мост объявили готовым. Еще день, еще отсрочка, пока Леру и другие мостостроители не провели серию скрупулезных испытаний. Лица их продолжали оставаться напряженно сосредоточенными и тогда, когда они сообщили во всеуслышание, что мост выдержит. За ночь Город подготовили к перемещению. И едва забрезжил рассвет, по сигналу одного из движенцев серая громада с беспредельной осторожностью, дюйм за дюймом поползла вперед.

Я выбрал себе наблюдательный пункт на одной из несущих башен с южной стороны расселины; передние колеса Города вкатились на мост, цепи приняли на себя нагрузку, башня завибрировала – и устояла. В слабом свете восходящего солнца я все же не мог не заметить, как под исполинским весом опустились и натянулись цепи, как под чудовищной тяжестью прогнулось само железнодорожное полотно. Я посмотрел на гильдиера из мостостроителей, который притулился на той же башне в двух-трех ярдах от меня. Все его внимание было поглощено прибором, присоединенным к цепям над нашими головами, который измерял нагрузку. Никто из наблюдавших, что толпились по сторонам, не шевелился и не произносил ни слова, будто малейший звук мог нарушить непрочное равновесие всей системы. А Город все катился вперед, и вскоре мост принял на себя его вес целиком.

Тишина оборвалась внезапно. С оглушительным треском – крутые стены расселины отозвались громоподобным эхом – лопнул один из тяговых канатов. И с дикой силой хлестнул прямо по цепи охранявших мост стражников. По конструкциям моста пробежала крупная дрожь, а из недр Города донесся истошный визг лебедки, вдруг избавленной от напряжения. Визг оборвался: движенцы у пульта управления отключили мотор. Теперь Город продолжал ползти на четырех лебедках, еще медленнее, чем раньше. На северной стороне расселины лежал, свернувшись, лопнувший канат, а под ним – пять убитых стражников.

Наконец, самые рискованные минуты остались позади. Город протиснулся меж северных башен и лениво заскользил по эстакаде к канатным опорам. Затем он затормозил, но никто не нарушил молчания – ни криков торжества, ни вздохов облегчения. Трупы стражников подняли на носилки и прикрыли, прежде чем унести в Город. Да и Город – был ли он хоть теперь в безопасности? Строительство моста вызвало длительную задержку, и от оптимума нас отделяли четыре с половиной мили. А сколько еще предстояло сделать: снять рельсы, латать разорванный канат, демонтировать несущие башни и цепи и сберечь их для возможных будущих нужд…

Но скоро, неизбежно скоро Город двинется в путь опять – все дальше и дальше на север, вслед за оптимумом, который тем не менее всегда ухитряется ускользнуть от нас, убежав на несколько миль вперед.

Часть вторая

1

Гельвард Манн скакал верхом. Привстав на стременах, склонившись к шее крупной каурой кобылы, он весь отдался скачке: ветер, треплющий волосы, грохот копыт по каменистой почве, дрожь мускулов на боках лошади, подспудная боязнь, что она вот-вот споткнется и выкинет его из седла, – все сливалось в дивное ощущение скорости. Путь лежал на юг, прочь от убогих деревушек, где они только что побывали, через холмы и по равнине обратно в Город. Когда за очередным гребнем он, наконец, показался на горизонте, Гельвард перевел лошадь на легкий галоп и повернул ее по широкой дуге обратно на север. Вскоре она перешла на шаг, а когда солнце стало припекать, он и вовсе спешился и двинулся рядом, держа ее в поводу.

Он думал о Виктории: ее беременность длилась уже более десяти миль. Выглядела она совершенно здоровой и даже похорошевшей, и администратор медицинской службы заверил его, что все протекает нормально. Гельварду теперь разрешали проводить в Городе больше времени, и он иногда целыми днями оставался с женой. Им повезло – Город опять перемещался по ровной местности. Ведь появись необходимость строить новый мост, возникни любые другие чрезвычайные обстоятельства, и время, какое он мог уделить Виктории, тут же резко сократилось бы.