Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Засыпешься! Юбка притягивает тебя, как водка!.. Ладно. — Его глаза зло сверкнули. — Остальное я беру на себя. Сейчас по домам! Красавчик, пойдешь первым!..

Лейтенант Прохоров, увидев Алехина одного, приказал проследить за ним. Сам же, с двумя оперативниками, стал ждать Лещинского и Скорпиона.

В полночь лейтенант Зафар предложил:

— Зайдем в дом?

— Рано, — отозвался Прохоров.

В шесть часов утра они вошли. Комната, где остались Скорпион и Лещинский, была пуста.

Глава 34 СКАМЕЙКА У СТАРОГО ДУБА…

— Нет, Варя, сегодня я занят. У меня деловое свидание, Давай встретимся завтра. Хочешь, пойдем в театр. Из Москвы приехали артисты, показывают «Баню».

— Маяковского? Ты серьезно?

— Ну, посмотри на меня! Неужели Алексей Воронов способен обмануть? Ну?

— Алеша, я не могу больше так. Мама говорит, что ты любишь Наташу

— Чудачка твоя мама. Откуда она это взяла?.. — Он приложил ладонь к козырьку фуражки. — До свидания. Обо всем поговорим завтра… Ты только не забудь — идем в театр!

«Опять завтра. Когда это кончится?» — подумала Варька, провожая взглядом Алексея.

Воронов ни с кем сегодня не назначал свидания. Просто побоялся встречи с Варькой. Она своей настойчивостью, своим неожиданным признанием обезоружила его. Растерянный, он не знал, что предпринять, как вести себя. «Дурень! Надо прямо сказать ей: не люблю, — убеждал он самого себя, — не люблю и все. И давай расстанемся по-хорошему. А сейчас я иду к Наташе. Никакого дела у меня нет, Понятно?»

Начинало темнеть. Облака, разбросанные по небу, как копны сена по полю, быстро поднимались вверх. Закат, налившись лимонным соком, дрожал, будто кто-то размахивал в воздухе невидимой золотой сеткой. Деревья, выстроившись вдоль дороги, застыли, прислушиваясь к звонким вечерним звукам. Город вспыхивал тысячами электрических лампочек, озаряя дома бледным колеблющимся пламенем,

Воронов увидел Наташу около гостиницы. Она сидела на скамейке у старого дуба. За ветвями в глубине двора светился открытыми окнами двухэтажный жилой дом.

На голос Алексея Наташа не откликнулась и не повернула головы. Он не обиделся, подошел к ней. Сел рядом.

В крайнем окне гостиницы мелькнул мужской силуэт и потух огонь. Кто там? Почему она отвернулась? Неужели наблюдала за мужчиной? Не было ли в этом разгадки ее странного поведения?

Воронов не искал ответа на эти вопросы, хотя они его мучили. Боялся обидеть Наташу. Он любил ее так же, как любил, уходя в армию, только теперь не в силах был сознаться в этом. У него не хватало смелости сказать ей о своих чувствах. Хотя сказать надо, просто, как Варька. Она же ничего не постеснялась, обняла и выпалила все сразу. Небось, легче на душе стало… Нет, он так, пожалуй, не сможет. Никогда не сможет…

Однако о чем-то надо ему говорить… Опять заговорил о Вострикове. Наташа сначала молча слушала его, потом обожгла упреком:

— Тебе не о чем больше спросить меня? — Она засмеялась грубо и громко: — Пришел на свидание — ноешь о работе. Посмотри — луна всходит.

Она издевалась над ним, это он понял, и не поднялся со скамьи, боясь, что от волнения не сможет стоять на ногах.

За стеной кто-то запел:

Мне, дорогая, сердечные муки
Спать до утра не дают,
Ведь о тебе все гармони в округе
Лучшие песни поют.

Он прислушался: кто угадал его мысли? Эту песню он напевал по вечерам, когда был один.

Если б гармошка умела
Все говорить не тая…

По-видимому, и этот грустил? О чем? Тоже о девушке? Или у него была другая печаль?

Русая девушка, в кофточке белой,
Где ж ты, ромашка моя?

Наташа была все такой же далекой и чужой. Она думала о Вострикове. Воронов почувствовал это, и ему стало невыносимо больно за нее; он вскочил и, проговорив: «До свидания», со злостью швырнул на дорогу дубовый лист, который поднял на скамейке.

Комендант гостиницы рассказал:

— В комнате № 15 третьи сутки живет журналист. С утра он уходит а город, а вечером что-то пишет.

«Значит, между ним и Наташей нет ничего общего? Он отошел от окна, даже не заметив меня? Так надо понять это?»

Воронов поблагодарил коменданта за сообщение и направился в отдел милиции.

Глава 35 СКОРПИОН ДАЕТ ЗАДАНИЕ

Он появился сразу, словно вырос из-под земли. На нем был черный костюм, глаза были прикрыты синими массивными очками, правая рука засунута за отворот пиджака, в левой дымилась трубка, на губах дрожала усмешка. Он не скрывал своего презрения к Наташе.

— Скорпион? — Она узнала его. Он угощал ее в ресторане.

Минуты полторы длилось молчание. Наташа сама не знала, как вырвалось у нее это слово. Она смотрела на Скорпиона и переставала бояться его. В ней росло чувство ненависти и к нему, и к Вострикову, и она подумала, что зря прогнала Воронова, надо бы рассказать все, что видела и слышала в эти дни.

— Почему тебя зовут Скорпионом?

Вызов был брошен. Но он остался без ответа. Тогда она потребовала:

— Ну?

Голос Скорпиона охладил ее смелость.