Машина снов (СИ)

В другое время Марко бы не преминул отпустить про себя презрительную шутку в адрес всей этой братии. Даосов боялись и недолюбливали. Он слышал, что настоящих даосов и прежде было мало, но с приходом мунгал они ушли дальше на юг, в свои заповедные места, в поросшие непроходимым лесом каменные столбы и речные заводи, изобилующие потаёнными гротами. Бытовало поверье, что, оказывая людям особые услуги, они взимали и особую плату. Ничего достоверного, разумеется, в слухах, окружавших этих длинноволосых и часто неопрятных на вид людей, не было. Самым обычным источником информации о них служили детские сказки. Поэтому Марко всегда с пренебрежением относился к таким рассказам. Но катайцы, слыша солёные шуточки степняков по поводу даосских колдунов, всегда неприязненно морщились, словно говоря тем самым, что ничего хорошего такое отношение не принесёт. Да и дворцовый врач У Гуань-Ци всегда относился к даосам с подчёркнутым уважением. А слово старого доктора дорогого стоило.

Как бы то ни было, сейчас Марко смотрел на старика без обычного высокомерия. Узкие, как щёлочки, глаза старика-даоса скользили по толпе, не задерживаясь ни на ком, и Марко сразу же понял, что старик глядит не на собравшихся людей, а на какие-то другие сущности, невидимые для обычных людей, вне всякого сомнения тоже прибывшие сюда же. Как, впрочем, всегда случается при большом скоплении народа.

Рябой стражник, только что расчищавший дорогу для Марка, неправильно истолковал его взгляд и, видимо, решив выслужиться перед обладателем золотой пайцзы, грубо спросил старика, кто он и по чьему повелению прибыл. Старец продолжал скользить взглядом поверх голов, не обращая внимания на охранника. Стражник оборотился к Марку, взглядом ища поддержки, и юноша из озорства легко кивнул ему. Мунгал поудобнее перехватил копьё с мохнатым бунчуком и подбежал к старику. Колдун, всё так же не обращая внимания на движение вокруг него, легко повернулся, и стражник полетел в пыль. Несколько дружинников из его десятка бросились на помощь товарищу, но в то же мгновение оказались на земле рядом с ним. Толпа буквально взревела. Тут и там раздались робкие возгласы недовольных властью, сея тревожные семена бунта. Марко понял, что допускать волнения никак нельзя, и шагнул в круг, поправив сияющий символ императорской власти.

Старик посмотрел сквозь него, формально поклонился и, поведя широким рукавом, поставил бойцов обратно на ноги. Марко ответил поклоном и вежливо поздоровался. Старик ничего не ответил, лишь сунул руку за пазуху и достал оттуда не то крупные семечки, не то мелкие косточки. Толпа боязливо отшатнулась. Даос встряхнул ослепительно белевшие на его тёмной ладони кусочки и веером бросил их на землю. Потом концом посоха быстро начертал в пыли незнакомые Марку иероглифы, обвёл вокруг себя круг и сел в самой середине.

Он не просто сел. Он сел,словно упал камень. И даже складки его одежды, казалось, замерли, повинуясь этому нисходящему движению, нимало не поддаваясь игривому весеннему ветру, трепавшему бунчуки на копьях и широкие рукава охранников, злобно шепчущихся за проведённой в пыли чертой.

Толпа замерла, ожидая, что же будет дальше. Но старец совершенно погрузился в себя, опустив голову на грудь, и лишь лёгкое подрагивание торчащего в небо длинного посоха было ответом немому ожиданию собравшихся.

И в тот момент, когда складки стариковского халата окончательно застыли, случилось нечто, чему никто из присутствующих на площади сначала не придал особого значения. Только Марко, повинуясь смутному интуитивному чувству, тому, что, вспоминая позже, он назвал глазами сна,отметил это. Как только старик сел в центре очерченного им круга, из ниоткуда задул ветер, несущий мелкий- мелкий песок. Мелкий-мелкий. Чуть крупнее пыли. И больше этот ветер так никогда и не переставал дуть, ни на секунду, вплоть до того самого дня, когда Марко покинул Катай.

У этого ветра не было никакого направления. И Марко глазами снаувидел или, точнее, почувствовал, что будто бы этот странный ветер задул из какой-то щели между мирами, словно кто-то забыл прикрыть таинственную дверь. И самое неприятное, что ощутил Марко: именно он – причина возникновения этого зазора между теми таинственными пластами реальности, что долгие-долгие тысячелетия пребывали в относительно спокойном сосуществовании, как кирпичи в кладке, пока неведомая сила не сместила их.