Машина снов

— М? — рассеянно ответил Тоган, не отводя взгляда от тлеющих благовоний.

— Зачем ты меня позвал?

Тоган молча налил в пиалу вина, рывком выпил его, налил снова. Марко ждал. Изящный лоб Тогана исказила мучительная гримаса. Боль и ненависть заставили его сморщиться, и красивое, почти женское лицо стало неприятно похожим на лицо искапризни- чавшегося злого ребёнка. Тонкий рот изогнулся, как татарский лук, и Марку показалось, что сейчас оттуда вдруг, извиваясь и шипя, выползет раздвоенный змеиный язык. Венецианец тайком перекрестился, встряхнул головой, плеснул вина и отсалютовал Тогану пиалой, по- прежнему прямо глядя ему в глаза.

— Ты когда-нибудь разговаривал с Темуром? — спросил Тоган.

— Да не особо, — немного удивлённо ответил Марко. — Как-то не приходилось тесно общаться.

— Старший брат… Настоящий багатур. Сильный, мощный, — пафосно начал Тоган, словно подражая сказителю, и вдруг его голос нырнул вниз, перед этим чуть взвизгнув, как у капризной наложницы.

— И сладкий, как подогретый мёд. Такой слащавый, такой… липкий!

Ты видел его руки? Широкие, как лопата, а кожа нежная, как младенческие щёчки! И посмотри на мои…

Он протянул навстречу свои изящные маленькие кисти, изукрашенные перстнями. Характерные валики грубых мозолей, натёртые рукоятью меча, тянулись под пальцами. Под маленькими жилистыми кулачками тянулись канаты мышц, разбитые и натруженные тёмные костяшки покрывали десятки мелких шрамов.

— Лишь один раз он принял участие в походе. Поход оказался тяжёлым, мы должны были покрыть несколько тысяч ли за неделю, и останавливаться почти не приходилось. Иногда даже дремали в седле, а ели на ходу. Через неделю такой жизни Темур уже переквалифицировался в интенданта, услужливо подвозил фураж и командовал отрядом полковых шлюх! — Тоган казался уже совсем пьяным, но Марко не верил в его молниеносное опьянение. — Мы шли в бой, а он наблюдал за нами с пригорка, подперев бок подушкой, развалясь на коврах, как сарацинский царь. Но в талантах ему не откажешь. Я не понимаю, как так случилось, но, когда мы захватили крепость — я со своим туменом ворвался туда вторым, сразу за передовым отрядом отца, — у каждой лавки уже сидел человек Темура и подсчитывал барыши! Как?! Уму непостижимо. Я обещал нойонам десятую часть городского имущества, но им не досталось ничего — всё заграбастал Темур. В результате мои парни чуть не подняли его на копьё… Отец заступился… А-а-а, — вздохнул он с досадой. — Убить Темура мечом — всё равно что пытаться проткнуть иголкой улитку или разрезать ножом медузу.

Марко наклонил голову, чтобы не выдать себя нечаянной гримасой. Он внимательно слушал, притворно кивая, чтобы Тоган продолжал говорить. А Тоган, не глядя на собеседника, взял стоящую в углу лютню и, прикрыв глаза, начал тихонько наигрывать какую-то слезливую мяукающую мелодию, словно аккомпанируя своему высокому голосу.

— Говорят, отец очень боялся, что моя мать родит девочку. Она была его первой женой-катаянкой… Дед думал, что откупится от мунгал, если отдаст Хубилаю мою мать. Как наивно! Отец всегда берёт то, что хочет взять, не спрашивая дозволения, и, уж разумеется, никогда не испытывает ничего похожего на чувство долга. Он взял в жёны мою мать, а потом разграбил город. Одно другому не помеха.