Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Рассуждения Лемея в 1965 г. о том, что потери среди гражданского населения являлись печальным, но неизбежным последствием ударов, нацеленных на уничтожение «домашнего производства», были такими же лживыми, как заявления Королевских ВВС, когда они засыпали немецкие города зажигательными бомбами. (Более того, в реальности от домашнего производства в Японии отказались в конце 1944 г.) Много лет спустя Роджер Фишер, профессор права в Гарварде, – который был близким другом и консультантом моего босса Джона Макнотона, когда я занимался Вьетнамом в Пентагоне, – обмолвился, что служил у генерала Лемея «офицером метеослужбы» на Гуаме во время рейда на Токио. Мне стало интересно, и я спросил, помнит ли он ту ночь. Фишер сказал: «Я доложил в тот день, как обычно, состояние погоды над целью, а он задал мне вопрос, который раньше никогда не задавал. Его интересовало, насколько силен ветер на уровне земли. Я начал было объяснять, что мы можем предсказывать ветры на больших высотах по данным разведывательных полетов и даже на средних высотах, если запускаем зонды, но у нас нет возможности оценить ветры в приземном слое. Однако он оборвал меня и спросил: “Насколько сильным должен быть ветер, чтобы люди не могли справиться с огнем? Будет он достаточно сильным для этого?”»

«Ну и что вы ответили ему?»

«Я не знал, что сказать, пробормотал что-то и ушел к себе. Больше я с ним не разговаривал той ночью. С генералом общался мой заместитель. Тогда я впервые заподозрил, что цель нашей операции заключалась в уничтожении как можно большего числа людей».

Инструкции Лемея звучали очень зловеще для пилотов бомбардировщиков. Это было что-то невероятное. Лететь на небольшой высоте, практически без вооружения. Никто раньше не слышал ничего подобного. По словам Лемея, он ненавидел себя за то, что посылал их одних, а сам оставался на земле. Но они полетели.

Приведу еще одну выдержку из мемуаров Лемея:

Восходящий поток воздуха от пожаров в Токио{170} выбрасывал наши самолеты вверх словно теннисные шарики. Один из B-29, вошедший в зону пожаров, когда пламя реально занялось, попал в такой поток. Вначале бомбардировщики держались на высоте от 1500 до 2500 м. Однако, когда огонь разгорелся, они оказались на высоте 3500–4500 м.

По словам начальника пожарной службы Токио, ситуация вышла из-под контроля уже через полчаса. Это было похоже на пожар в сухом сосновом лесу. Распространявшееся пламя быстро поглотило 95 пожарных машин, а вместе с ними и 125 пожарников.

Летчики наблюдали, как языки пламени освещают небо. Облака, по их словам, с расстояния в две сотни километров походили на вату, пропитанную кровью. Это был рукотворный рассвет над Японией.

Пожар в Токио не был классическим огненным смерчем (хотя обычно его представляют именно так), когда в определенную область засасывается воздух со всех сторон. Там дул довольно заметный приземный ветер. Если бы Фишер мог предсказать его, то такой прогноз удовлетворил бы Лемея. Этого ветра было более чем достаточно. Японцы называли его красным, акакадзе, он дул довольно с большой скоростью – 45 км/ч. В результате фронт огня двигался вместе с ветром, образуя зону сплошных пожаров, близкую к огненному смерчу. На возникновение именно такой стены огня рассчитывали стратеги, однако погодные условия раньше были неподходящими. В этот раз все сложилось как надо.

Движущаяся стена огня вздымалась вверх на десятки метров. Тепловое излучение от нее (невидимые инфракрасные лучи) испепеляло людей еще до того, как до них добирался огонь. Такой пожар приводил к таким же результатам, как и огненный смерч в Гамбурге и Дрездене, однако его температура была еще выше – 1000 ºС. Чтобы не задохнуться в убежищах, люди выбегали на улицы и превращались в пылающие факелы, увязнув в расплавленном асфальте. В Токио, как и в Венеции, много каналов, и матери с детьми бежали к ним, пытаясь спастись от жара. Вода в небольших каналах стала закипать, и семьи гибли в них тысячами.

В ту ночь было убито от 80 000 до 120 000 человек. Экипажам бомбардировщиков приходилось надевать кислородные маски на высоте 1500 м, чтобы не задохнуться от тошнотворного запаха горящей плоти.

Лемей продолжает: