Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

…Только в 11-м абзаце{173} на внутренней полосе мы находим поразительную оценку потерь – и намек на то, что цифры в подзаголовке в действительности неполные. «Не исключено, – сообщает Time, – что погиб 1 000 000 подданных императора, а может быть, и в два раза больше». В оставшейся части статьи говорится о датах шести рейдов и количестве потерянных B-29.

Оценка количества жертв в Токио завышена в 10, если не в 20 раз. Более показательно, в ретроспективе, то, что такое поражающее воображение количество трупов вряд ли можно было подсчитать и убрать к этой дате. Потери даже не тянут на передовую статью.

Когда Трумэн впоследствии заметил, что ни перспектива, ни реальное применение атомной бомбы не заставило его ни на секунду усомниться{174} в правильности действий и не лишило сна, это показалось странным многим американцам, включая и меня. В конце концов, он мог бы сказать, что это была сложная, мучительная моральная проблема, трудное решение, но у нас не оставалось выбора. Разве такое решение не должно быть моральной проблемой?

Однако Трумэн порой ссылался на нечто такое, что вряд ли было понятным для многих американцев тогда, как, впрочем, и сейчас: на то, что нам прежде доводилось убивать больше людей, чем во время этих неядерных ударов зажигательными бомбами. И это говорил не только Трумэн, но и Франклин Рузвельт до него. На протяжении пяти месяцев, вплоть до августа 1945 г., ВВС США целенаправленно убивали столько японцев, сколько могли.

Атомная бомба просто делала это более эффективно – одной бомбы хватало, чтобы совершить то, для чего требовалось три сотни бомбардировщиков в марте. Однако у нас были эти три сотни бомбардировщиков, даже больше, и они выполняли ту же работу, ночь за ночью, город за городом. Всего было уничтожено 67 городов, прежде чем настала очередь Хиросимы. В «Обзоре стратегических бомбардировок США» вскоре после войны сообщалось: «Не исключено, что всего лишь за шестичасовой период было убито больше людей…{175} чем в результате любого другого письменно зафиксированного удара».

В противоположность утверждению очень авторитетной, но совершенно недостоверной статьи Стимсона «Решение об использовании атомной бомбы» в журнале Harper’s в феврале 1947 г. – ее для Стимсона написал Макджордж Банди{176} в свою бытность членом Гарвардского общества стипендиатов, как пропагандистский ответ на статью «Хиросима» Джона Херси в журнале New Yorker в августе 1946 г. – гражданские и военных советники Трумэна не испытывали никаких моральных сомнений по поводу атомной бомбардировки какого-нибудь города. Моральный порог был преодолен задолго до этого. На самом деле в официальных кругах не было ни дебатов, ни даже малейших разногласий по поводу того, следует или не следует применять атомную бомбу, если она будет готова до того, как война завершится по другим причинам.

Одной из возможных причин капитуляции Японии до применения атомной бомбы было объявленное в Потсдаме в июле намерение Советов вступить 8 августа в войну с Японией. Советы хотели подписать Потсдамскую декларацию о прекращении соблюдения нейтралитета в отношении Японии, но им не позволили это сделать (присутствие Советов в качестве посредника на переговорах с Соединенными Штатами, насколько нам было известно из перехваченных сообщений, давало бы японцам шансы на смягчение условий капитуляции). Другой возможной причиной сдачи могло быть – в соответствии с рекомендацией Объединенного комитета начальников штабов и практически всех гражданских консультантов, за исключением Бирнса, – уведомление японцев (до вступления Советов в войну в августе) о том, что им разрешат сохранить императорскую власть во главе с Хирохито. Ни одна из этих возможностей, хорошо известных на высшем уровне, не упоминается в статье Стимсона.

Публичная полемика вокруг «решения сбросить бомбу» почти полностью шла по неверному направлению на протяжении семи десятилетий. Она исходила из ложного предположения о том, что такое решение существовало или должно было существовать. Так вот, никакого нового решения об уничтожении населения целого города никто не принимал весной 1945 г.