Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Основная проблема, на которую главнокомандующий нацеливал наше внимание, заключалась в том, как после принятия решения об использовании ядерного оружия обеспечить надежное и своевременное доведение его собственного приказа об «исполнении» плана военных действий до различных родов войск в тихоокеанском регионе. Приказ должен был дойти до командных пунктов, прежде чем они, линии связи и наступательные силы будут уничтожены в результате советского удара. Я, однако, занимался другим вопросом: уменьшением вероятности несанкционированного действия. Как гарантировать, что ни у кого из подчиненных не возникнет соблазн или возможность отдать команду на использование находящихся в их распоряжении средств в отсутствии санкции со стороны вышестоящих командиров или президента?

В принципе, несанкционированные действия были просто запрещены. В соответствии со всеми совершенно секретными военными планами приказ об исполнении на всех уровнях командования должен отдаваться на основании прямого, явного приказа вышестоящего командира, по сути, президента. Однако в планах были положения о выполнении различных подготовительных действий со стороны местного командования и даже предусматривалась возможность подъема самолетов в воздух по сигналу о неизбежной вражеской атаке для их защиты от уничтожения. Это был тот самый процесс «подтверждающего контроля» Уолстеттера. Такой взлет самолетов не означал решения об исполнении плана войны, т. е. об отправке самолетов к намеченным целям.

Эту процедуру называют также «отказобезопасной». Если с базы не поступает сигнал приступить к действиям или вернуться, то на самолетах должны считать, что получили сигнал о возвращении. Такой сигнал может быть ошибочным, если действительно началась война и средства связи уничтожены, однако подобная ошибка менее опасна, чем ошибочный налет на цели в отсутствии военных действий, когда средства связи вышли из строя по техническим причинам или из-за атмосферных помех.

Процесс «подтверждающего контроля», или «отказобезопасная» процедура, предполагает обучение пилотов и выработку у них понимания, что они не должны брать курс на цель ни при каких обстоятельствах без прямого приказа – явного и однозначного – от вышестоящего командира. А приказ об исполнении должен сопровождаться «подтверждением» того, что он исходит от высшего командования, т. е. должен сопровождаться кодовым обозначением и передаваться так, чтобы его принадлежность к высшему командованию была очевидной.

Но в какой мере их поведение соответствует этим инструкциям? Насколько в реальности безопасен этот процесс? Я поставил эти вопросы в первой{47} же докладной записке, направленной в Министерство обороны всего через месяц после моего прихода в корпорацию RAND в качестве летнего консультанта в 1958 г. Она была озаглавлена «Слабые места отказобезопасной системы» и адресована Уолстеттеру, автору отказобезопасной процедуры, и Фрэнку Элдриджу, ведущему эксперту RAND по средствам коммуникации, одному из аналитиков, которых я консультировал. Записка отражала мои личные впечатления от закончившейся всего год назад службы в высокодисциплинированной организации, Корпусе морской пехоты, и познания, почерпнутые в процессе изучения военной истории. Я знал, что поведение добросовестных офицеров должно основываться не только на том, что их учили делать в конкретных обстоятельствах, но и на понимании миссии, а также на фактических представлениях о текущей ситуации, полученных в результате непосредственного опыта и наблюдений.

Короче говоря, в докладной записке я утверждал, что отсутствие прямого приказа об исполнении после приказа о подъеме самолетов в воздух, сопровождаемого явными признаками вражеской атаки, неизбежно будет неоднозначным, как и тактический сигнал предупреждения, на основании которого были подняты самолеты. Отсутствие каких-либо сигналов может означать желательность возвращения на базу. Из существующих правил следовало, что действовать нужно именно так. Вместе с тем это может означать и то, что приказ об исполнении был отдан, но еще не поступил и, не исключено, не успеет прийти вовремя, когда запасов топлива еще достаточно для выполнения задания. Или его бы отдали и получили, если бы вражеский ядерный удар не уничтожил командный пункт с передающей станцией или не нарушил связь.

Иными словами, отсутствие прямого приказа могло быть очень тревожным знаком в зависимости от того, с какими другими свидетельствами оно сочетается. Например, как часто пилоты тренируются в достижении заданной точки и выжидании в определенном районе без получения сигнала о возвращении и без, как оказывается впоследствии, нападения на их базу?