Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Если письмо президента было правдой, то это противоречило и упраздняло указание в совершенно секретном стратегическом плане, в том числе в Общем плане действий тихоокеанского командования в чрезвычайной обстановке в условиях ядерной войны, – указание о том, что решение о ядерном ударе может принимать только президент США в случае неизбежной атаки. Общественность была уверена в этом и считала, что президент не передает это право никому, никогда и ни при каких условиях. В кои-то веки то, что говорили публике, соответствовало реальному секретному указанию, вписанному в стратегические планы Объединенного комитета начальников штабов. В то же время если те офицеры говорили мне правду, то письменная передача президентом, т. е. главнокомандующим, своих полномочий, как, впрочем, и дальнейшее делегирование со стороны CINCPAC, шла вразрез с тем, что значилось в планах Объединенного комитета. Право использовать ядерное оружие в некоторых вполне реальных ситуациях получали не только полдесятка адмиралов и генералов с четырьмя звездами на погонах, но и их разбросанные по миру подчиненные с тремя звездами. И кто знает, сколько еще других военачальников помельче?

У меня все еще не было полной уверенности в реальности существования подобных писем президента Эйзенхауэра – никто их не показывал и даже не говорил, что видел собственными глазами. Тем не менее из слов офицера, отвечавшего за контроль над ядерным оружием в Седьмом флоте, о том, что главнокомандующий в тихоокеанском регионе своей властью передал право использовать ядерное оружие командующему Седьмым флотом (и, возможно, другим), вытекало, что за официальной передачей президентом полномочий одному человеку независимо от того, было это правдой или нет, следовало дальнейшее расширение круга наделенных такими полномочиями.

По тому, как офицеры, отвечавшие за контроль над ядерным оружием, вели себя, было понятно, что они доверяют мне чрезвычайно чувствительную информацию. Я не стал спрашивать, что им известно о дальнейшей передаче этого права офицерам более низкого ранга в цепочке управления. В свете широко распространенного среди военных (наряду с гражданским населением) представления – прямо подтверждаемого секретными планами ведения ядерной войны – о том, что право принимать решение о начале ядерной войны имеет только президент, такое делегирование должно было восприниматься получателями как сомнительное и даже незаконное, если бы они не знали о секретном решении самого президента передать это право главнокомандующим на театрах военных действий. Однако с учетом уверенности в существовании такого решения – в чем, как я выяснил, многие в тихоокеанском регионе не сомневались – становилось понятно, что причины для дальнейшего делегирования были теми же самые, что и у президента.

На каждом уровне командования имелись основания опасаться, что отсутствие связи во время кризиса из-за помех, технических проблем или неприятельского удара по командным пунктам могло парализовать управление ядерным оружием в нижестоящих подразделениях, если не наделить их правом действовать самостоятельно. Не зря же, по общему мнению, президент делегировал такое право главнокомандующему вооруженными силами в тихоокеанском регионе. В самом деле, главнокомандующий должен был по логике прийти к выводу, что если он не может гарантированно выполнить приказ президента в отношении использования ядерного оружия в случае удара по Вашингтону или отсутствия связи, то и подчиненные ему военачальники тоже не смогут выполнить его команду в случае удара по штаб-квартире или отсутствия связи по другим, вполне заурядным причинам.

Он мог обеспечить гарантии только таким образом, каким это сделал президент Эйзенхауэр: а именно, позволив нижестоящим командирам действовать по своему усмотрению в определенных ситуациях. Как бы то ни было, два адмирала считали дальнейшее делегирование права использовать ядерное оружие абсолютно естественным, даже обязательным с точки зрения традиций ВМС. Но в этой ситуации логика, применимая к ВМС и к главнокомандующему в тихоокеанском регионе, была в равной мере применима ко всем главнокомандующим на других театрах военных действий – в Европе, на Аляске, в средиземноморском регионе, атлантическом регионе. Кроме того, существовали еще Стратегическое авиационное командование и NORAD – командование воздушно-космической обороны Северной Америки.

В отсутствие явного запрета президентом подобного дальнейшего делегирования (а, возможно, даже и при наличии запрета) ситуацию с главнокомандующим вооруженными силами в тихоокеанском регионе вполне можно распространить и на другие театры военных действий по всему миру. А из сказанного мне офицерами следовало, что прямого президентского запрета на дальнейшее делегирование права использовать ядерное оружие не существовало.