Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

Вскоре после того, как я закончил работу над основными принципами обеспечения национальной безопасности, у нас с Роуэном состоялся разговор с заместителем министра обороны Розуэллом Гилпатриком в его кабинете в Пентагоне, в ходе которого Гилпатрик заметил: «Кстати, мы наконец получили JSCP». По его словам, вместо передачи экземпляра в Белый дом объединенный штаб все же настоял на проведении брифинга по этому вопросу в кабинете Гилпатрика. На брифинге присутствовали Макнамара и Макджордж Банди, который приехал по этому случаю из Белого дома.

Я поинтересовался, показали ли им реальный экземпляр плана в конечном итоге. Он сказал, что да, докладчик принес с собой план. Я спросил, можно ли взглянуть на него. Гилпатрик подвел нас к своему сейфу. У него был не металлический шкаф с ящиками, а длинный стенной шкаф, превращенный в нечто подобное банковскому сейфу с тяжелой стальной дверью. Вдоль бронированных стен шкафа шли ряды библиотечных полок, заполненные документами с грифом «Совершенно секретно» и выше. Гилпатрик взял документ, лежавший на одной из полок недалеко от входа, и протянул его мне.

Мне сразу показалось, что документ не похож на JSCP, поскольку он был отпечатан на стандартных листах форматом 8×10 дюймов, а не на более плотной бумаге размером 11×14 дюймов, на которой печатались чистовые документы Объединенного комитета начальников штабов. Ну хорошо, они вполне могли просто перепечатать документ на стандартных листах для заместителя министра. Тогда я стал выискивать ключевой раздел, который существует только в JSCP и тщательно вымарывается из материалов, предназначенных для гражданских лиц, – определение «всеобщей войны».

Его не было. Раздел с определениями отсутствовал, а вместе с ним и понятия «всеобщей войны» и «ограниченной войны». Я вернулся к первой страницы и прочитал заголовок. Это был не «Объединенный план использования стратегических сил и средств». Документ назывался «Брифинг по JSCP». Даже такое название нарушало директиву Объединенного комитета начальников штабов, которую я однажды видел. Она предписывала объединенному штабу «никогда не использовать название “Объединенный план использования стратегических сил и средств” и аббревиатуру JSCP в переписке с офисом министра обороны». В нарушение этого правила в заголовке документа красовалась запретная аббревиатура JSCP, надо думать потому, что звонок Банди начальнику объединенного штаба ясно показал – секрета больше нет. Кто-то, по-видимому, разболтал о существовании аббревиатуры. Однако в объединенном штабе не знали, что Белому дому и министру обороны известна не только аббревиатура, но и содержание плана, и поэтому продолжали скрывать его.

Я сказал Гилпатрику: «Это не JSCP. Это все, что они передали вам?»

Он опешил и впервые смутился. «Да нет, это план. Я ведь не ослышался, они сказали мне, что это JSCP, что они передают мне экземпляр JSCP. Вы уверены, что это не то?»

Я указал на заголовок. «Это не JSCP. Это текст брифинга, который они провели для вас». Я обратил внимание Гилпатрика на формат бумаги и отсутствие важнейшей части. Со всей очевидностью, она была изъята из передаваемой информации. Они вполне могли исключить и еще что-то.

Гилпатрик, похоже, был больше смущен, чем рассержен. Он сказал: «Они заявили, что будут рады ответить на любые вопросы, касающиеся брифинга и документа. Я попрошу вас взять документ и написать вопросы, которые я мог бы направить им».

Я унес текст брифинга в комнату в офисе Роуэна, где работал, и положил его в сейф. Затем я отправился в офис штаба ВВС и спросил у подполковника Боба Лукмана, который впервые показал мне JSCP, не может ли он дать мне экземпляр плана еще раз. Я не сказал, зачем он мне нужен, и Лукман принес его без лишних вопросов.

Через несколько минут я вернулся в свою комнату с документом, который Банди – представлявший президента – и министр обороны так и не смогли получить. Представители RAND всегда пользовались определенными преимуществами. В штабе ВВС нас считали своими. Именно поэтому мне и показали JSCP год назад. Однако в этот раз, в 1961 г., Лукман знал, что я являюсь консультантом министра обороны. Это означало (и означает для начальника штаба ВВС), что я работал на «врага», не менее значимого, чем ВМС или Конгресс.

Прежде чем показывать мне что-либо, Лукман должен был предварительно получить разрешение своего непосредственного начальника бригадного генерала Гленна Кента. Насколько я понимал, то, что мой друг подполковник считал правильным, было правильным и с точки зрения его начальника. Они оба считали политику командования ВВС неправильной, хотели ее изменить и использовали меня в качестве канала связи с гражданскими органами власти.

Я положил рядом на стол JSCP и текст брифинга от Гилпатрика и начал сравнивать их строчка за строчкой. В результате получился перечень расхождений, опираясь на который, я стал излагать вопросы в адрес Объединенного комитета начальников штабов. Вопросы я сопровождал своими комментариями{68}. На эту работу у меня ушла неделя.