Машина влияния

Аппарат влияния антропоморфен, у него форма человеческого тела. Здесь можно воскликнуть: конечно, а как же иначе! По крайней мере, на это указывает воображаемое отчуждение как фактор формирования аппарата. Форма, образ, Gestalt отчуждаемого – нарциссический, человеческий. Аппарат – двойник, причем двойник себя, своего тела и реальности. Образ своего тела неразрывно связан с образом реальности, и, соответственно, утрата реальности при психозе означает не только на необходимость восполнения этой реальности, на которое в первую очередь указывают Фрейд и Лакан, но утрата реальности выражается и в утрате образа тела[197]. Психотический бред – восполнение как формы реальности, так и тела. Аппарат влияния – не что иное, как восполнение невосполнимой утраты тела реальности и реальности тела.

Здесь важно и то, что симметрии между собой и проецируемым аппаратом никогда нет и быть не может. Ни тело, ни аппарат не являются целостными. И не только в силу распада нарциссических идентификаций, но и по той причине, что нарциссическая конструкция не может быть конгруэнтной, ведь зеркальность аппарата нарушена объектом а.

Интересно и принципиально важно то, что антропоморфизм аппарата конкретизируется в определенном полоролевом различии, то есть он не бесполо нарциссичен. Наталия А. уверена в том «что на мужчин воздействует мужской аппарат, то есть мужской образ, а на женщин – женский»[198]. В очередной раз стоит повторить, что машина влияния не без пола, что она эдипальна, несмотря на всю нарциссичность, паранойяльность и шизофреничность. К тому же у машины воображаемая связь с фигурой смерти: корпус аппарата не мужской и не женский, а «имеет форму обычной крышки гроба, обтянутой бархатом и плюшем»[199]. Таков эффекта Нарцисса, всегда уже пропущенного сквозь символическую прострочку.

36. От тела с органами к телу без органов: человек – крышка гроба

С аппаратом Наталии А. происходят изменения. Он не сохраняет свою форму, не держит ее. Он упрощается. Он теряет свой антропоморфизм. Поначалу у аппарата есть тело, корпус в виде крышки гроба, а также гениталии и конечности. Вполне себе человек, разве что без головы. Через несколько недель Наталия сообщает Тауску об изменении: конечности теперь не располагаются так, как это обычно бывает у людей, а просто нарисованы на крышке гроба. Тауск становится «свидетелем знаменательного процесса развития бредообразования»[200]. Замена конечностей на их изображение на плоскости – начало регресса, «прогрессирующего процесса искажения» человеческой формы. Тело лишается конечностей. Оно не распадается на части, не превращается, как у Лакана, в расчлененное тело, corps morcele, а приближается к состоянию тела без органов.

«Первой жертвой» искажения падают гениталии. То ли в силу своей особой заметности, то ли в силу метонимичности телу как таковому, они отпадают первыми. За ними исчезают конечности. Головы, как мы помним, не было. Так тело с органами буквально превращается в тело без органов. Такое тело отмечено нулевой степенью интенсивности. Тело – крышка гроба.

Преобразования, происходящие с конечностями, образцово показательны. Они «теряют свой трехмерный телесный образ и сокращаются до двухмерной плоскости, проецируются в плоскость»[201]. Как здесь не вспомнить фундаментальную мысль Фрейда: «Я, прежде всего, телесно, оно не только поверхностное существо, но даже является проекцией некоторой поверхности»[202]. Как здесь не вспомнить фразу из ежедневника Фрейда 1938 году: «Психика протяженна, но ничего об этом не знает»[203].

Итак, прогрессирующий процесс искажения, о котором говорит Тауск, во-первых, результируется в движении от трехмерности к двухмерности, более того – от четырехмерности (с учетом измерения времени) к двухмерности; во-вторых, от тела с органами к телу без органов; в-третьих, от человеческой формы к форме нечеловеческой. И все это происходит в согласии с той мыслью Фрейда, что жуткое – не то, что являет собой нечто радикально незнакомое, неведомое, нераспознаваемое, а ровным счетом противоположное – предельно знакомое, родное, слишком хорошо известное.

Антропоморфизм пугает. Двойник исчезает. Встреча с собой отменяется. Наталия А. отклоняет

агностицирование своей собственной персоны в аппарате влияния и поэтому постепенно отнимает у него все признаки человеческого образа, поскольку она тем надежнее застрахована от пугающего агностицирования, чем меньше бредообразование похоже на человеческий образ, не говоря уже о собственном образе[204].

Нет никакой проекции. Нет никакого узнавания. Просто – крышка гроба.