Машина времени - 2, или Сашка Полежаев в XXI веке

Сцена привлекла внимание других посетителей кафе. Краем глаза Сашка заметил, как сидевший неподалеку длинноволосый парень оторвался от книги. Блеснули стекла его очков в тонкой оправе.

Сашка лихорадочно пытался что-нибудь придумать.

— Погодите, я заплачу, сколько нужно!.. У меня есть… Я не знал… Я просто думал…

Он выгреб из кармана деньги, какие там были. Охранник Паша тупо уставился на небогатую россыпь монеток. Затем резко ударил Сашку снизу вверх по ладони, и монетки со звоном разлетелись по кафе.

Толстые пальцы вцепились в Сашкину рубашку с такой силой, что она затрещала. Охранник рванул Сашку на себя.

— Ты шо мне паришь, чмо?!. Настоящие бабки гони быстро, по'ял?.. — Его гнусавое рычание было похоже на скрежет трущихся друг о друга жерновов.

— Постойте!

Спокойный голос, раздавшийся за спиной, заставил охранника Пашу слегка ослабить хватку и повернуть голову на короткой шее. Рядом стоял тот самый длинноволосый в очках.

— Отпустите пацана, — так же спокойно проговорил он. — Я заплачу за него. Сколько?

Девушка-официантка что-то пискнула. Длинноволосый без возражений вытащил из кармана куртки бумажник.

— Вот деньги.

Глянув на купюру, Паша неохотно выпустил Сашку, но всё же скрежетнул напоследок, шевельнув утюгообразной челюстью.

— Вали отсюдова. И чтоб я тебя больше не видел, по'ял?

Спаситель молча увел Сашку из кафе. Уже на улице, когда они отошли на достаточное расстояние, он остановился, достал сигареты, закурил, пощелкав зажигалкой, и только после этого спросил:

— Тебя как зовут-то, вьюноша?

— Сашка… Александр Полежаев.

— Очень приятно, Александр Полежаев. Будем знакомы. Я — Антон. — Он медленно выпустил дым, изучая Сашку взглядом с головы до пят. На секунду задержался на комсомольском значке на рубашке. Слегка усмехнулся уголками рта. — Странный ты парень.

Сашка насторожился.

— Почему это странный?

Антон пожал плечами.

— Ну, имидж у тебя…

— Чего? — не понял Сашка.

— Вид то есть. Одежда и вообще… Никогда не видел, чтобы кто-нибудь одевался как ты.

Сашка невольно посмотрел на себя. Немного даже обиделся. Что им всем далась эта одежда?.. Штаны целые, рубашка заштопана только в двух местах. А туфли вообще новые. Конечно, до ихних коммунистических мод далеко, но так ничего ещё одежда. Нормальная.

— Одет ты странно и ведешь себя странно, — проговорил Антон задумчиво, словно размышлял вслух. — Взять хотя бы деньги, которые ты пытался всучить тому амбалу из кафе…

Он вытащил из кармана и подбросил на ладони пару монеток.

— Вот, держи свои гривенники. Отлетели прямо ко мне под ноги, я подобрал…

— Поверьте, я правда не знал, что там надо платить! — встрепенулся Сашка. — Честное комсомольское.

Антон долго смотрел на него — неотрывно, изучающе, позабыв, казалось, о дымящейся в руке сигарете.

— Видишь ли, вьюноша, в школьные годы я немного увлекался нумизматикой. Так вот, монеты, которыми ты собирался расплатиться в кафе, давно вышли из обращения. Ещё после денежной реформы шестьдесят первого года… И такой набор дореформенных монет, как у тебя, сейчас есть далеко не у каждого коллекционера. Согласись, всё это более чем странно.

Антон, наконец, вспомнил о сигарете. Стряхнул наросший на её кончике пепел и чуть сузил глаза за стеклами очков.

— Послушай, Александр Полежаев, откуда ты такой взялся, а?..

Сашка сглотнул и отвел глаза. Рассказать всё, насчёт машины времени… или лучше не стоит?.. Он ведь, в конце концов, не знает об этом Антоне ничего. А вдруг он — враг народа, вредитель, иностранный шпион? Наймиты капитализма, наверное, могут действовать даже в стране победившего коммунизма…

Он уже было раскрыл рот, собираясь соврать что-нибудь на всякий случай, как тут что-то мокрое шлепнуло по носу. На сером асфальте расплывались черные кляксы крупных и редких капель начинающегося дождя.

Антон глянул в небо.

— Ладно, оставим это пока. Идем-ка лучше ко мне домой, там и поговорим. Здесь недалеко.

Сашка понимал, что должен сейчас бежать от нового знакомца из будущего — мало ли что… но почему-то не убежал, а послушно пошел за ним.

Антон действительно жил недалеко. Быстро шагая под падающими горошинами редких, но увесистых капель, они свернули на улицу, которая в Сашкином времени называлась Стахановской, потом свернули во двор одного из пятиэтажных домов, похожих друг на друга, точь-в-точь как грибы. В 1949 году таких домов ещё не было, здесь стояли только деревянные бараки.

Они даже не успели по-настоящему промокнуть.

— Хороший у вас дом, — сказал Сашка, когда они забежали в подъезд и начали подниматься по лестнице. Антон лишь искоса глянул на него.

— Чего уж тут хорошего? Хрущоба как хрущоба…

Сашка хотел спросить, что такое «хрущоба», но оказалось, что они уже пришли.

Отперев дверь, Антон мотнул ему головой: заходи. Но прежде чем войти, Сашка долго вытирал туфли о коврик перед дверью. Переступив порог Антоновой квартиры, он вовсе оробел.

— Ну, разувайся, бери тапки, — сказал Антон, снимая куртку и цепляя её на вешалку. — Будь как дома.