«Машина времени». История группы. Юбилейное издание

– В конце 1980-го я пришла работать в Телерадиофонд. Проработав там 8 месяцев, поняла, что мне скучно, и постепенно стала осваивать азы телевидения, информационные программы – «Время», «Новости», «Доброе утро». И ушла в редакцию информации отдела оперативных информационных программ, где мы успешно сотрудничали с первой супругой Макаревича, Леной Фесуненко. Телевидение мне очень близко, я проработала там до 1995-го года.

Ованес Мелик-Пашаев и его жена Жанна были свидетелями на свадьбе Ефремовых

– В 80-м году, когда ты пришла на Первый канал, ты уже была женой «машиниста»?

– Мы с Валерой поженились 24 июля 1980-го года, была «Олимпиада».

– «Машина времени» разве в Москве была во время Игр?

– Да, была в Москве. Москва была закрыта, и наше бракосочетание связано как с радостными событиями, Олимпиадой, так и с грустными. 24-го июля весь наш рок-н-ролльный «бомонд» гулял на нашей свадьбе. Мы догуляли до утра, а утром, зная, что все у нас, нам позвонили и сказали, что умер Владимир Семенович Высоцкий. И мы все вместе поехали к театру. Это было рано-рано утром, и я достаточно ярко помню события.

– Мне казалось, что никто из «машинистов» не был знаком с Высоцким.

– Может и не был близко знаком, но в театре мы как-то пересекались, дружили с артистами, и ребята уже официально работали в «Росконцерте».

– «Росконцерт». Переход «Машины времени» в «Росконцерт» фанаты трактовали по-разному. Некоторые – как предательство рок-движения. А для семей это было радостное событие? То есть это стабильность какая-то, государственная крыша, деньги?

– Переход из любительского в профессиональное был очень интересным, но достаточно сложным. Для нашей семьи с Валерой и для меня лично.

Валера закончил университет, работал в Институте химической физики Академии наук СССР и готовился к сдаче кандидатского минимума.

– Какой факультет?

– Химический. Пророчили ему очень хорошую карьеру научного сотрудника, ученого, так как он был из семьи ученых. Оба его родителя были химиками, кандидатами химических наук. В какой то момент уже стало невозможным совмещать хим-физику, науку и гастрольный график. Был уже отрыв, пришлось оставить стабильную работу и уйти в никуда. Для Валерия переход был сложным. Кстати, мама Валеры была очень против его ухода и занятия музыкой и до последнего сражалась, чтобы он не оставлял работу в хим-физике.

– Прямо уж в никуда, «Машина времени» гремела в то время по всей стране, это был самый популярный коллектив.

– Все равно. Женя, ты забываешь, что тогда у каждого советского человека должна была быть трудовая книжка. Да и гарантий никаких не было, что завтра по звонку «сверху» их не выгонят из «Росконцерта».

В Советском Союзе после дневного отделения человеку, получившемувысшее образование, просто уйти было нельзя: молодой специалист должен был отработать 3–4 года по распределению, и необходимо было открепиться через Министерство Высшего образования. Открепиться ему нужно было либо по состоянию здоровья, либо по семейному положению, либо тебя переводили в другое учреждение. Вообще, химический факультет МГУ славился музыкантами. Там учился Александр Ситковецкий гитарист «Високосного лета», «Автографа»), где они с Валерием и познакомились, учился Тимур Мардалейшвили из «Аракса», который работал в соседней лаборатории с Валерой. Тимур и Валера дружили, они ездили на каникулах на курорты Черноморского побережья, на южный «чес», зарабатывая деньги на танцах. Когда мы с Валерой начали встречаться, первый, с кем он меня познакомил, – был Тимур.

Тимур ушел в «Аракс», потому что принес справку, что у него была аллергия.

Аллергия на вату! Его отпустили.

С переходом в «Росконцерт» открывались перспективы. Во-первых, это было уже признание. Во-вторых, коллектив принадлежит государственной организации.

Это была стабильность. Гастрольный график стал более плотным, начались открытые концерты. Подпольные концерты, когда в любую минуту могла приехать милиция и непонятно, чем закончится концерт, ушли. Их уже не преследовали органы правопорядка (милиция) за незаконную деятельность. По стране они ездили много, но в Москве концерты давали крайне редко. Все-таки их зажимали.

– Выплачивалась какая-то зарплата или были гонорары за выступления?

– Была зарплата, в зависимости от количества концертов. У каждого музыканта было удостоверение, красное, очень похожие на чекистское, где значилась должность – «артист». Была концертная ставка, у ребят, по-моему, она была 10.50–12.50.

– То есть плюс к зарплате?

– За концерт, она так и называлась «концертная ставка». Часто в день игралось по два концерта или два отделения. Первое отделение – с кем-то из артистов «Росконцерта», второе отделение – с «Машиной времени».

В день тогда получалось по 25 руб. За концерты на стадионах, Ледовых дворцах спорта, на крупных площадках концертная ставка удваивалась.

– Твой муж получал столько же, сколько Макаревич, то есть ставка была одинаковой?

– Все было ровно, они все получали одинаковую сумму.