«Машина времени». История группы. Юбилейное издание

И мы с Валерой пошли работать на овощную базу, перебирать капусту, картошку, морковку. И заработали кучу отгулов.

Это был конец октября, потом я присоединила длинные ноябрьские праздники, и у меня получился трехнедельный отпуск.

Мы сели в машину и поехали в гостиницу «Прибалтийская» – знаменитую гостиницу в Питере, построенную к Олимпиаде, такой островок заграничной жизни.

К нам присоединился Петя и музыканты. Мы жили в двухэтажном люксе. И вот в этом номере кому-то пришло в голову устроить концерт питерского музандеграунда. Квартирник в апартаментах люкс-отеля «Интурист»!

Пройти в гостиницу было сложно, секьюрити не уступали по силе чугунным воротам. Возник вопрос: «Как провести публику на концерт?».

И Петя с Валерой поспорили на 100 рублей, что Подгородецкий проведет толпу.

В назначенное время, около входа в гостиницу собралась толпа специфически одетого народа, выделявшегося из общей массы. Мы с Валерой стояли и издалека наблюдали за процессом. Петя в тренировочных (дрессировочных, как раньше называли) штанах с вытянутыми коленками, в мягких домашних тапках и в майке с надписью СБОРНАЯ СССР по плаванию, растянутой на мощную грудь Петра из-за маленького размера (эти майки ребятам подарили пловцы сборной команды СССР по плаванию после «Олимпиады-80»), подходит к охране, о чем-то с ними договаривается, взмахивает рукой и громко произносит: «Массовка, проходи!». И серая толпа питерского андеграунда вплывает в холл гостиницы. Концерт в номере состоялся!

Конечно, пришла администрация, всех выгнали, но это было уже намного позже.

Валера проиграл спор.

Валера не учел факт: в тоже самое время на втором этаже шли съемки «Новогоднего Огонька». И Петька, воспользовавшись этим, сказал охране, что это как раз для съемок.

Кстати, надо было тогда, на овощной базе, визитки в эту картошку положить. «Эту картошку упаковывал барабанщик “Машины времени”». Это было бы замечательно. Но визиток в то время еще у них не было, и музыканты ставили автографы на фотографиях небольшого формата. Они и были прототипом современных визиток.

– А его узнавали или нет, Валеру?

– Узнавали только Макаревича благодаря прическе, внешности.

Но, в общем-то, иногда, крайне редко, и Валеру узнавали.

Я помню, что в Сочи на пляже Кутиков, Валера и я познакомились с еще неизвестным тогда Олегом Газмановым, который отдыхал там с женой. Он узнал ребят, – познакомились, можно сказать, не на сцене, а на берегу моря.

А насчет клуба жен – клуб жен существовал, мы все были очень дружны.

Лена Фесуненко дружила с женой Сергея Кавагое – они были близкими подружками, – входила в наш, будем говорить, клуб жен.

– А кто был женой Сергея?

– Тогда была Оля, потом стала Маша. С Машей мы, кстати, очень дружны до сих пор.

В «клуб» входила и Жанна Мелик-Пашаева, жена Ованеса, жена Кутикова, жена Наиля Короткина, который был звуковиком «Машины», – Венера, Лена Макаревич, Оля Кавагое.

Когда ребята уезжали, мы их провожали и собирались. Часто у Жанны, у нас; у тех, у кого были отдельные квартиры. И могли зависать там по двое суток, если это суббота, воскресенье. Те, у кого были дети, приезжали с детьми – они, еще маленькие, дружили, играли. Мы ходили в театры, в музеи, в кино, ездили на дачу. Очень дружно жили.

– Музыку обсуждали ту, которую исполняли мужья?

– Обсуждали, безусловно, поскольку было интересно, – новые произведения, уже появилась студия ГИТИСа. Как раз был переход между непрофессионализмом и профессионализмом. Постепенно вливался Фагот (Саша Бутусов), обсуждали его стихи, программу «Маленький принц», ходили в театр: ребята работали в Театре юного зрителя в спектакле «Хрустальный зверинец» – очень интересный был проект.

– Играли вживую?

– Вживую. К «Хрустальному зверинцу» была написана музыка. Когда я своего мужа упрекала по прошествии лет, что мы с ним не ходили в театр, Валера всегда уточнял, что мы были в театре. Я тогда рылась судорожно в памяти. «Ну как же, – говорил он, – я на сцене, ты в зале. Мы были в театре».

– Все нравилось, что делала «Машина времени»? Все были поклонницами именно творчества? Если говорить не про личные взаимоотношения, а про творческий аспект. Всем нравилась музыка?

– Думаю, что да. Не могу ответить за всех, отвечу за себя. Мне нравилась музыка, я вникала, что пишется, как пишется. Все было интересно – новые аранжировки. Но уже нельзя было ходить на репетиции – раньше это было разрешено.

– С каких пор и почему стало нельзя?

– У них уже появились постоянные профессиональные базы, и мы им уже мешали.

– А до этого ходили.

– Приходили. Можно было посидеть на репетиции спокойно. Потом перестали ходить на них, уже появились студии, очень много они работали на студии ГИТИСа у Олега Николаева.