«Машина времени». История группы. Юбилейное издание

– Там вообще много людей в какое-то время участвовали. Был и Шурик Иванов, и Паша Рубен, и Игорь Мазаев. Вообще людей, которые как-то близко были к «Машине времени», огромное количество.

– Как произошло утверждение названия?

– Помню, что Макаревич написал это название на большом барабане. Сам, конечно. Натянул на обод простынь и написал: «Машины времени»! По-русски.

И этот обод должен быть у него где-то, в каком-то музее. Потому что где-то на 30-летие «Машины времени» во Дворце спорта был концерт, и я тогда в гараже у себя нашел этот обод от барабана с этой надписью и ему принес, подарил.

– Все концерты были удачные?

– Концерты были редкими. Концерты были в Доме культуры энергетиков.

Еще мы выезжали на Николину гору, у них там что-то вроде концертного зальчика.

– А потом вы на Николиной горе переместились на полянку.

– И на поляне играли. И очень хорошо нас принимали. И сидели, я помню, какие-то и пожилые люди хлопали.

– Пожилые – это лет 30?

– Ну, может быть, и постарше. Дачники пришли на концерт, играют молодые ребята…

Никита Михалков нас забрал потом к себе, конечно, да… Мы у него за столом сидели. Он тогда еще только думал снимать фильм «Свой среди чужих», тоже пел песню оттуда про головку забубенную. Очень хорошо посидели, замечательно. Только напились и утром оказались все в разных местах.

– А в каком составе вы играли этот концерт на Николиной?

– Сейчас не помню, Кавагое был там или нет… А Кутиков был.

– Наверное, приехало куча хиппарей из Москвы?

– Ну, наверное, какая-то команда, которая все время сопровождала…

– «Машина времени» была авторитетным коллективом в Системе? Среди хиппи?

– Ну, думаю, да. Но меня как-то не вдохновляли эти хождения по «стритам»… Не знаю, почему.

– А вещества какие-нибудь? Только портвейн и ничего кроме?

– Нет, слава Богу, в те времена доставать наркотики могли только очень избранные люди. Не знаю, мы не баловались, Бог миловал. Слава тебе, Господи. Портвейна хватало вполне.

И не хипповали.

В школе у нас таким хипповским образом был Мичурин. Иван Владимирович Мичурин. Преобразователь природы. Это было с подачи моего старшего брата, я принес Мичурина, мы очень быстро научились с Макаром его рисовать. Это был наш такой хипповый идол. Человек, который выращивал яблоки, разные ягоды, новые сорта. Вот нам казалось, что он и есть тот самый человек, который соединяет человечество с природой. Немножко это стеб был, конечно… Мы провозгласили его величайшим из великих.

– Возможно, сыграло роль и то, что у «Битлз» – яблоко, их компания Apple.

– Нет. У них яблоко появилось позже, чем у нас; мы школьного Мичурина в пятом классе прошли и забыли. А потом возродили уже в виде такого главного хиппи, который противостоит всей этой бумажной карьерной рутине… Занимается человек прекрасным делом, яблоки выращивает. Мы слагали про него легенды.

У меня заявление. Все готовы?

Я хочу так сказать: я не хиппи. Вот вообще!

Я – сапер! Я реализую свою военную специальность саперную, которую я получил в архитектурном (у нас была военная кафедра). И я страшно благодарен этим преподавателям (я их всех прекрасно помню, еще дедов-фронтовиков настоящих, которые нас учили), за то, что я получил специальность, я ее отработал полностью. С чистой совестью. То есть на мне этих мин, снарядов всех систем и калибров, которые я нашел и уничтожил, вместе с моими ребятами – огромное количество.

– Андрей на военной кафедре как-то себя проявил?

– Нет, он к тому времени перешел на вечернее…

– А с другими группами взаимоотношения какие были?

– Мы репетировали в Доме культуры энергетиков вместе с Градским, у которого тогда была группа «Скоморохи», это – Саульский, Фокин, Градский.

– Респект имел место?

– Еще бы! Как пел Градский, как пел Макаревич… да и сейчас поет. Или как играл на барабанах Фокин, и как я. И Саульский был музыкант, конечно. Но… Я не помню, чтобы было какое-то там высокомерное отношение с их стороны, настолько по-товарищески.

Было очень много, я помню, тогда замыслов: собрать лучших музыкантов – взять лучшего вокалиста, лучшего гитариста, лучшего ударника… Лучшего клавишника. И будет лучшая группа в мире.

– ?!

– Разумеется! В мире, конечно!

Но все-таки тогда, если не умом, то чем-то другим мы чувствовали, что сила группы не в том, что она лучше всех поет, играет и барабанит.

– А в чем?

– Вот не знаю, в чем! В том, что у нее вот это получается как-то, что она чем-то объединена.

– Кто-нибудь думал тогда о том, чтобы стать профессиональным музыкантом?

– Такие планы появились позже, когда я уже ушел. Я ушел как раз в тот момент, когда понял, что назревает решение: либо заниматься работой, либо только музыкой, потому что это очень много времени стало отнимать – и репетиции, и какие-то поездки… Соответственно, бросить все остальное.

– И кто тебя заменил на барабанах?

– Капитановский Макс.

– Вы с ним были знакомы?

– Они репетировали там же, «Удачное приобретение». Мы, в общем, давно были знакомы. Все знали друг друга.