Машина Времени. Полвека в движении

Аккурат пока «машинисты» кайфовали в Лондоне среди своих святынь, лишенный такой возможности Петя Подгородецкий подложил им мемуарную «свинью», выпустив «Машину с евреями», неоднократно уже здесь мною упомянутую. Причем у этого сочинения складывалась немного странная судьба. Вроде бы оно ожидалось годом раньше. Но Петю долго уламывали изменить неполиткорректное название книги. А он упрямился. Потом неоднократно переносили презентацию. Говорили даже, что напечатанный тираж куда-то делся. Залег на каких-то складах и до магазинов никак не доедет. Разумеется, тут же понеслось обсуждение: «Кому это выгодно?» Одни судачили, что Макаревич книгу уже прочел и использует разные возможности, дабы тормознуть ее распространение. Другие уверяли, что вся возня организована самим Подгородецким и его издателями, чтобы подогреть ажиотаж. Те же, кто входил в ближний круг «МВ», слегка недоумевали – зачем Петя вообще все это изложил, да еще в такой форме? В любом случае «ложка дегтя» в лондонскую «бочку меда» «МВ» попала. На пресс-конференциях и в интервью по поводу релиза «Time Machine» кто-нибудь из журналистов обязательно пытался узнать у «машинистов»: «А читали ли вы книгу Подгородецкого, и что о ней скажете?»

«Как нет у меня дома ни одной пластинки «Машины», в том числе подарочной антологии, поскольку я не переслушиваю записанные с моим участием альбомы, – говорит Маргулис, – так и подборки того, что о нас пишут, я не имею. Ибо всего этого не читаю. Но Петину книжку я пролистал. Анька, моя жена, купила ее, чтобы посмотреть – насколько сильно он там меня обсирает. Оказалось, что конкретно меня вообще не обосрал. А истории, которые Петя упоминает, мне и без него известны. И я знаю, что в них на самом деле было, а чего не было. Понимаешь, видно, что книга эта – социальный заказ. Видно, что Подгородецкий обозлен и что он – не писатель. Я на самом деле не люблю читать мемуары, тем более, когда они основаны лишь на том, кто кому засунул и в каком году. Это мне совершенно не интересно».

«Точно объяснить – отчего у Пети сформировалась такая неприязнь к «МВ» не могу. Лично я сохранил с ним хорошие отношения, был на его 50-летии, – рассказывает Капитановский. – Если оценивать по формуле «обосрал-не обосрал», то, конечно, больше всего в «Машине с евреями» досталось Макару. Но в целом особого «криминала» я там не нашел. Буквально несколько эпизодов есть, которые я, например, не стал бы излагать по этическим соображениям. А Петя, человек по натуре хулиганистый, эпатажный – взял и написал. Но масла в огонь подливала скорее пресса. Помнится, конфликт начал разгораться после одной из газетных заметок, анонсировавших выход этой книги. Посредством небольших подтасовок, купирования, вырезания каких-то обрывочных цитат из Петиного текста получилась статья, значительно худшая, чем сам книга.

Практически любой упоминаемый в «Машине с евреями» факт можно изложить чуточку другим языком, и все выглядело бы иначе. А так в книге яд какой-то, злоба между строк просачиваются. Это заметно. При том, что в самих эпизодах ничего чрезвычайного нет. Ну, положим, действительно однажды Кутиков напился, и в самолет его «загружали» на руках. Это было в первой половине 90-х, после чудесного концерта, который «Машина» сыграла на юбилее одного бандита, державшего все Приволжье, Набережные Челны и т. д. Я тогда впервые в своей жизни увидел сразу 800 человек в двубортных костюмах, в рубашках, застегнутых на верхнюю пуговицу, без галстуков, с соответствующими их роду деятельности и, наверное, спортивному прошлому ушами и носами. Среди них была лишь одна девушка – дама этого самого главного бандита, с внешностью доктора наук. Дело происходило, кажется, в Альметьевске. И поили там всех, в том числе музыкантов, так что Кутиков, который всегда, в общем-то блюдет вопрос с алкоголем, перебрал. В Москву нас возвращали на чартерном самолете, к которому Сашу несли на одеялах, поскольку он лежал скукоженный и идти не мог. Это был единственный случай такого рода с Кутиковым за все годы, сколько я его знаю. И что тут такого? Чего описывать? Саша – прямолинейный, честный, работоспособный человек. Данная ситуация ничего в его характеристике не меняет.

К слову, общаться с теми пьяными гостями было совсем непросто, и у Маргулиса получился там целый сюжет. Праздник происходил на большой территории какого-то бывшего обкомовского дома отдыха. Ночью Женька пошел в свете фонарей, типа, спать к себе в номер. Его нагнал один из этих молодых парней в костюмах и сказал: вот вы, мол, такие все чистенькие, я вас ненавижу. А я – киллер. Женька, будучи сильно нетрезвым, сказал – ну на, хочешь, убивай меня. Но в итоге они прошли вместе в его номер, там еще накатили, и инцидент был исчерпан. Правда, потом мне Гуля говорил, что в тот момент было страшновато. Несмотря на то что у этого сообщества присутствует какая-то своя дисциплина, отморозки среди них есть законченные».