Машина Времени. Полвека в движении

А поначалу у него присутствовал комплекс, как я называю, «больших ребят». Он был маленький и по возрасту (я, например, старше его на пять лет) и какой-то физически слабенький, что в совокупности, естественно, не добавляло ему солидности. Не очень верил Макар и в собственные силы, хотя целеустремленности и упорства в самосовершенствовании у него хватало. В конце концов он стал масштабной личностью. При этом сохранил культ друзей, дома. Если составить словарь Макаревича по его песням, то слово «дом» окажется одним из основных. У него это и в душе, и в голове. Он любит делать какие-то неординарные вещи. Может, например, позвонить среди ночи и сказать: «Я только вернулся с гастролей, у меня есть шесть парных цыплят, приезжай…». Если могу, прыгаю в машину и еду к нему. Мы садимся, выпиваем и полночи вспоминаем наши старые дела».

«А мне с годами разговаривать с Макаревичем по телефону стало тяжело, – признается Фагот. – Хотя желание иногда возникает. Он частый персонаж моих размышлений, воспоминаний. Макар изменил мою жизнь. Невозможно сказать, кем бы я стал, не предложи он мне когда-то выступать с «Машиной». Но сейчас общаться с ним трудно. Для меня он – человек настроения. Если застаю его в хорошем расположении духа, у нас происходит нормальный разговор, если в плохом – в душе остается очень неприятный осадок. После чего трудно вновь набирать его номер. Поэтому предпочитаю иногда отправлять ему электронные письма.

Предложил как-то Андрею реанимировать программу «Маленький принц» к 21-летию со дня ее выхода. Пусть, говорю, текст Экзюпери читает твой друг Ярмольник, а вместо Подгородецкого на клавишные можно позвать из Штатов Игоря Саульского. Но Макар сказал, что «Маленький принц» – крохотный эпизод в его биографии, и отмечать такие даты не собирается. В общем, просто отмахнулся от этой идеи…».

«Феномен Макара в том, что, не прикладывая специальных усилий, он всегда оказывался на переднем плане, – считает Маргулис. – Отсюда постепенно и возникло определение – Андрей Макаревич и «Машина Времени», по поводу чего я никогда не рефлексировал».

«Такое разделение неправильно, – уверен Кутиков. – Но, к сожалению, многие российские промоутеры преподносят нас так. Хотя странно было бы в свое время увидеть на афишах надпись – Джон Леннон и группа «Битлз», несмотря на то что Леннон являлся создателем группы, носителем ее идеи, сердцем, мозгом».

«Суть моего лидерства в «Машине», которое оформилось постепенно и которого я в первые годы совершенно не ощущал, заключается только в том, что я всегда сочинял больше песен, чем остальные участники группы, значительно больше, – говорит Макар. – Я же их в основном и исполнял. Следовательно, публика на меня в первую очередь и смотрела. Вот и все. А комплексов никаких я в себе не изживал, и вообще борьбой с собой никогда не занимался. Глупейшее занятие, совершенно бесперспективное. Особенно в юности. Я не Павка Корчагин абсолютно. Стараюсь существовать в гармонии с происходящим вокруг. Поэтому никому никогда не завидовал, скажем, из поэтов или коллег по цеху. Ну разве что изредка Левитанскому или Бродскому, но не сильно… Каждый пишет, как он дышит. Какая зависть? Радуюсь, если кто-то на моих глазах сочинил что-то хорошее. Мне в кайф. Я это всем показываю: «Смотрите, какая клевая песня». Когда Борька Гребенщиков записывал что-то новое, я несся с этой пленкой ко всем знакомым, говоря, как это здорово».

Мне встречались люди, в разные годы по касательной соприкоснувшиеся с орбитой «Машины» и затем удалившиеся от нее с не самыми позитивными чувствами. Все они со странной уверенностью рассуждали об эгоцентричности Макаревича, а заодно пеняли на его скупость. Мой личный многолетний опыт общения с Андреем как-то расходился с такими оценками. Да и показательные примеры вспоминались. Скажем, как Макар вручил Гарику Сукачеву нехилую сумму в валюте, чтобы тот приобрел нужную пленку для съемок своего фильма «Праздник». У «машинистов» тоже накопилось немало похожих историй. Разговоры о «макаровской скупости» у них вызывали солидарное недоумение.

«Для меня подобный упрек в отношении Макара – абсурден. Это легенда, рожденная неизвестно кем, – говорит Кутиков. – Ее озвучивают либо те, кто совсем Андрея не знает, либо желающие его очернить».

«Никогда со скупостью Макара не сталкивался, – подтверждает Гуля. – Что там творится у него за пределами нашего круга, меня не касается. Но внутри «Машины» все всегда обстояло нормально».