Машина времени шутит

— Вы не упомянули еще наводненные фантомами улицы, — сказал я. — Но я сдаюсь. Так что же я ищу?

— Позвольте дать вам дружеский совет, Флорин. Пусть все идет своим чередом. Перестаньте искать, прекратите расследование. Позвольте жизни течь мимо вас. Принимайте ее такой, какая она есть. Вы человек действия, а не философ. Смиритесь с этим.

— Постепенно или со всем сразу? — Я поднял пистолет и прицелился в центр улыбки.

— Рассказывайте мне все, — сказал я. — Если мне не понравится, я буду стрелять.

Улыбка рептилии плавала в мягком облаке сигаретного дыма. Звенящий звук исходил от деревянной мебели. Я попытался что-то сказать, но в моих легких не было воздуха, только густой фиолетовый туман. Я попытался надавить на спусковой крючок, но он был приварен к скобе, я нажимал сильнее, и звон становился громче, туман густел и вертелся вокруг маленьких красных глаз, которые сверкали, как две затухающие искорки где-то далеко за морем, а затем замерцали и погасли.

13

Напротив меня сидела девушка, одетая в облегающее темно-синее платье, которое поблескивало, как полированная рыбья чешуя. Она смотрела на меня с беспокойством, как наблюдает орнитолог за неведомой ему птицей.

— Не пойдет, — сказал я. — Ни у одного орнитолога нет таких глаз. — Звук собственного голоса меня очень удивил.

— У вас… все в порядке? — спросила она. Ее голос был сладкий, как мед, мягкий, как утреннее облачко, приятный, как музыка. В любом случае, это был красивый голос.

— Ваш друг ушел, — сказала она. У нее был обеспокоенный вид.

Я огляделся. Я сидел за столом в том же баре, на том же месте, где был в прошлый раз, когда вернулся из забытья. Сенатора нигде не было видно. Не было также и Седого и зеленой машины.

— Не подумайте плохого, — сказал я. — Я не алкоголик. Что заставило вас подумать, что он мой друг?

— Я… я просто предположила…

— Как долго я был в ауте?

— Не знаю точно; я имею в виду — вы просто сидели здесь; вы выглядели немножко странно, поэтому… — ее голос затих.

Я потер виски, и в глазах у меня появились световые пульсации, все учащающиеся. От этого нельзя было ожидать ничего хорошего.

— Не возникает ли у вас чувства, что вы участвовали в этой сцене раньше? — сказал я. — Я почти догадываюсь, что вы скажете дальше. Вы собираетесь предложить мне сидеть спокойно, пока я не почувствую себя лучше.

— Я… думаю, вам действительно следует так сделать. Вы выглядите неважно.

— Я ценю ваше внимание, мисс — но откуда такая забота?

— А почему ее не должно быть? Я — человек.

— Это больше, чем я могу сказать о некоторых людях, которые еще недавно давали мне советы. Скажите, вы не видели парня с головой змеи? Только побольше. Я имею в виду голову.

— Пожалуйста, не говорите чепухи. — Она посмотрела на меня непроницаемым взглядом, в который, тем не менее, я старался проникнуть.

— Я знал, что вы и это скажете. Это называется deja vu[5]. Или как-то так. Я появился из дыма один раз или дважды? Вопрос для философов.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала девушка. — Я думала, вам нужна помощь. Если я была неправа… — Она стала подниматься, я схватил ее за руку и усадил обратно.

— Не торопитесь. Вы мое единственное звено, если в этом есть смысл — или даже если нет.

Она потянула руку, но не сильно. Я ее выпустил, она не двигалась.

— Может быть, Сенатор мне что-нибудь подсунул, — сказал я. — А может быть, и не он. Может быть, Седой выстрелил в меня наркоампулой.

— В вас стреляли?

— В мою сторону. Они попали в Сенатора, но это была просто царапина. А вы не знаете кто?

Она покачала головой.

— Вы видели седого человека? Или зеленый автомобиль?

— Нет.

— Но вы видели Сенатора. Он сидел со мной, когда вы вошли. Он притворился, что не заметил вас. Почему?

— Понятия не имею.

— Я его телохранитель, — сказал я. — По крайней мере, они так сказали. Оказалось, я был стрелкой компаса. Грязное дело, вы согласны со мной, мисс…?

— Реджис. Вы несете бессмыслицу.

— Мне это совсем не нравится, мисс Реджис. Я думаю, может быть, Сенатор потерял уверенность в себе после всего случившегося. Не могу сказать, что я обвиняю его. Может быть, поэтому он кинул меня; а может быть, они схватили его. Как бы то ни было, меня это не волнует.

— Кто это — Сенатор?

— Тот самый сенатор. Очень большой человек. Но никаких имен. По крайней мере, сейчас. Так сказал серый. Мне хотелось бы знать, на чьей стороне был он. Я хотел бы знать, на чьей стороне был я — и существуют ли вообще чьи-то стороны. Сколько сторон имеет дырка от пончика, мисс Реджис?

Она покачала головой, молча наблюдая за мной.

— Вам придется не обращать внимания на некоторую эксцентричность, которую я, кажется, проявляю, — сказал я. — У меня было несколько тихих галлюцинаций. Трудно сказать, что есть что. Например, вы. Почему вы сидите здесь и слушаете меня? Вам уже следовало мчаться и взывать о помощи к ребятам со смирительными рубашками.

— Я не нахожу, что вы опасны, — сказала она спокойно.

— Вы знаете меня?

— Никогда до этого вас не видела.

— Что заставило вас выйти в холодную ночь и привело сюда, в такое место — одну?