Машины как я

Следующим утром, впервые за много лет, я насыпал себе в кофе полную ложку сахара. Я смотрел, как пузырчатый диск каштанового цвета медленно вращается в чашке по часовой стрелке, постепенно замедляясь и растворяясь. Напрашивалась метафора моего существования, но я старался не поддаваться искушению. Я пытался собраться с мыслями; было уже полвосьмого. Скоро Адам или Миранда, а может, они оба появятся у меня в дверях. Я хотел, чтобы мои мысли и реакции были в норме. Но после бессонной ночи я находился в депрессии и злился на себя, хотя намеревался не показывать этого. Миранда дала мне отлуп, так что, по современным понятиям, ночь с кем-то другим – тем более с чем-то другим – не должна считаться изменой. А вот что до этической стороны поведения Адама, то мне на ум пришла любопытная историческая аналогия.

За двенадцать лет до того, во время шахтерской забастовки, появились первые автомобили с автономным управлением, которые испытывали на полигонах, в основном на бывших аэродромах, где кинодекораторы выстраивали улицы, дорожные развязки и различные препятствия. Называть эти автомобили «автономными» было неверно, поскольку они полностью зависели от мощных компьютерных сетей, связанных со спутниками и бортовыми радарами. Если этими автомобилями должен был управлять искусственный интеллект, то какими приоритетами или моральными ценностями этому интеллекту следовало руководствоваться? К счастью, нравственная философия уже успела подробно разработать ряд моральных дилемм, известных в академических кругах как «проблема вагонетки». Эта проблема легко переносилась на автомобили и вставала перед автомобильными производителями и инженерами программного обеспечения в следующем виде: вы, точнее, ваш автомобиль, едете на максимально допустимой скорости по окраинной двухполосной дороге; транспортный поток движется своим чередом; на тротуаре с вашей стороны стоит группа детей; вдруг один из них, лет восьми, выбегает на дорогу прямо перед вами; для принятия решения остается доля секунды: сбить ребенка, съехать на тротуар с другими детьми или свернуть на встречную полосу и врезаться в грузовик, несущийся на предельной скорости. Вы одни, так что выбирайте: жертвовать собой или спасаться. А что, если в машине с вами – ваши жена и дети? Слишком просто? А если в машине – ваша единственная дочь или ваши бабушка с дедушкой или ваша взрослая беременная дочь со своим мужем, и им обоим меньше тридцати? А теперь еще примите во внимание людей в грузовике. Доля секунды – для компьютера, чтобы рассмотреть все варианты, этого более чем достаточно. Решение будет определяться приоритетами, установленными в программном обеспечении.

Пока шахтерами занималась конная полиция, а промышленные города по всей стране медленно и мучительно переходили к рыночной экономике, рождался такой предмет, как робоэтика. Международные автомобильные компании консультировались с философами, судьями, специалистами по медицинской этике и по теории игр, а также с парламентскими комитетами. И этот предмет развивался сам собой постепенно, в университетах и научных центрах. Профессора со своими диссертантами задолго до появления аппаратных средств наколдовали программное обеспечение, сочетавшее в себе идеалы гуманизма: толерантность, открытость, рассудительность и отсутствие моральных изъянов вроде жульничества, злобы или предрассудков. Теоретики предсказывали появление утонченного искусственного интеллекта, который будет управляться тщательно выверенными этическими принципами и обкатываться на тысячах и миллионах моральных дилемм. Такой интеллект сможет научить нас, как нам быть и как быть хорошими. Человек полон этических изъянов: непоследовательность, эмоциональная неустойчивость, склонность к предвзятости и ошибкам в суждениях, вытекающим, по большей части, из корыстных побуждений. Задолго до того, как появилась первая приемлемая по габаритам батарея для искусственного человека или материал для кожи его лица, способный передавать человеческие эмоции, уже имелось программное обеспечение, обещавшее этому созданию здравомыслие и мудрость. И прежде чем мы сконструировали робота, способного наклоняться и завязывать шнурки на стариковских ботинках, в нас уже теплилась надежда, что наше творение принесет нам искупление.