Машины Российской Империи

Я сел, продолжая изучать револьвер. Вроде бы ничего такого, что может выйти из строя из-за воды, там нет, но черт его знает, в рабочем ли он состоянии. Перебравшись к краю будки, я прислушался к затихающему стуку колес. Вдруг он смолк – поезд остановился, причем не очень далеко. Эхо донесло отголоски голосов, лязг. Нужно идти вслед за составом, но часовой заметит. Стрелять нельзя – услышат. Я с сожалением убрал револьвер в кобуру и сглотнул. В горле першило, хотелось закашляться, чтобы очистить его. Купание в холодной воде не прошло даром, к тому же одежда и обувь были насквозь мокрые.

Взявшись за край крыши, я свесился, медленно наклоняя голову и заглядывая в окно без стекла. Подоконник… край стола… руки… а это что такое? Ага, он там в карты играет сам с собой.

Я повернулся спиной к окну, присев на самом краю, несколько раз глубоко вдохнул. Когда сердце заколотилось быстрее, резко подался назад и соскользнул с крыши, крепко держась за нее. Распрямив руки, качнулся в проем окна, выбросил вперед ноги – и угодил подошвами в лицо часового. Под каблуком хрустнуло, он вскрикнул, но тут мои пальцы сорвались, и я грохнулся спиной на стол. Хорошо, что кроме игральных карт на нем ничего не было, и очень хорошо, что он выдержал толчок.

В отличие от стула, ножки которого подломились.

Когда стул опрокинулся вместе с часовым, я соскочил на пол, схватил обломок и ударил его по голове, угодив в лоб. Часовой затих. Кривясь от боли в пояснице, я перевернул тело на бок, выдернул пистолет из кобуры и увидел, что это «люггер» на восемь патронов. Вполне надежная австро-немецкая машинка… ну вот – удача!

Часовой не шевелился. Я стащил с него сапоги, освободил от одежды. Разделся, нацепил чужой наряд – штаны оказались впору, хотя рубаха с курткой великоваты – сунул в кобуры «люггер» и свой револьвер. Потом связал часового своей одеждой. Ненадежные путы, но в будке не было веревки, да и придет он в себя не очень-то скоро.

Кровь из разбитого носа образовала лужицу вокруг головы часового. А ведь я вообще не вспомнил о том, что боюсь крови, хотя когда-то от одного ее вида мог упасть в обморок. Как же я изменился за последнее время! Все эти смерти… Вспоминая себя в тот день, когда посреди нашей гостиной Джейн достала пистолет и сказала, что мы собираемся грабить банк, я будто глядел на полузнакомого юнца, слишком самонадеянного и смешного в своей уверенности, что он все на свете знает.

Дыхание успокоилось, сердце стучало ровно, спокойно, деловито. Покинув будку, я по шпалам шагнул в туннель, думая о том, что разучился улыбаться. Почти разучился. Когда-нибудь я смогу рассмеяться… Но только после того, как Вука Чосер, Кариб, Джуса и граф Алукард будут мертвы.

Глава 8 Люди и чудовища

1

Вдоль стены туннеля тянулся провод с висящими на крюках лампами. В тусклом свете поблескивали рельсы и лужицы воды между шпал, воздух был влажным, пахло плесенью. Туннель полого изгибался, уходя в глубь горы, куда-то за центральную башню замка. На ходу я закашлялся в кулак: в горле першило все сильнее, свербило в носу.

Шум впереди стал громче, и я пошел медленнее, баюкая «люггер» в руке. Ладони, привыкшей к револьверу, рукоять его казалась неудобной, какой-то слишком угловатой.

С каждым шагом становилось все теплее. Я опять закашлялся, постучал себя по груди и пошел еще медленнее, вслушиваясь в голоса впереди. Ровный поток теплого воздуха, наполненный запахом разогретого мазута, газолина и угля, шел мне навстречу. Шум стал громче, и через несколько шагов я очутился на краю большой пещеры.

Стук, лязг и скрип отражались от стен и далекого свода, сливаясь в мерный рокот подземной машинерии. Из расселины в глубине пещеры текла горячая вода, она парила, пузырилась в каменной канаве. В стене справа от меня была железная дверь. Судя по тому, как изгибался туннель, где-то за этой дверью должны находиться склон горы и замковый двор.

Железнодорожная ветка, по которой я пришел сюда, тянулась через всю пещеру и скрывалась в туннеле на противоположной стороне. Состав с электровозом стоял в центре, а за ним – еще один, из нескольких вагонов и паровоза, в котором я узнал британскую модель «джорджи-7». Возле них высилась легкая погрузочная стрела на треноге, с ее помощью несколько «стальных курток» переставляли бочки с адским мылом с платформы электровоза на второй состав.

Дальняя часть пещеры была ярко озарена прожекторами, но та, где находился я, пряталась в сумраке. Я медленно пошел вдоль стены пещеры в сторону железной двери, не спуская глаз с поездов. В расселину, откуда текла вода, один за другим входили грузчики с баржи, толкая перед собой тележки, загруженные песком со стеклом. У некоторых в тележках была ореховая скорлупа. Неподалеку стояли ящики с нею, часть уже вскрытая, их содержимое высыпалось наружу. Раздевшийся до пояса Чубан под суровым взглядом Джусы вовсю махал лопатой, загружая скорлупу в очередную тележку. Графа с Чосером и Карибом видно не было.