Машка

– Ну-ну! Не нужно так громко. – Он помолчал, поглядывая на меня исподлобья. – Знаешь, я, признаться, уже думал об этом. Ну, об юридической ответственности, что ли, говоря твоим языком. У меня есть документ, в котором подписью и печатью удостоверяется, что вместе с избой и надворными постройками, с усадьбой в пять сотых гектара мне принадлежит также корова белая, с рыжими пятнами, по кличке «Машка». По всем существующим законам я являюсь хозяином этой коровы и волен использовать ее, как мне заблагорассудится. Могу ее доить, могу заколоть на мясо. Тем более могу провести над ней опыты, во имя науки. Вот и вся моя юридическая ответственность. Я закона не нарушил, и судить меня не за что. Во всяком случае, пока не за что.

Ненашев, как это он делал и раньше, бил мои эмоции логикой, я, не находя нужных аргументов, как обычно начал злиться и, вероятно, наговорил бы грубостей… Меня остановило – выражаясь языком старинных романов – появление третьего, а если считать и Машку – четвертого лица. Калитка осторожно приоткрылась, и в ограду заглянула продавщица Санечка.

Она тоже вошла не сразу – Машкины рога произвели впечатление не только на меня.

– Входите, входите! – закричал Ненашев.

Обычно я видел Санечку в белом халате; сейчас на ней было платье на лямочках, модное, то есть похожее на ночную рубашку, светлые туфли на «гвоздиках»; право, она выглядела сейчас неплохо – рассуждая по-современному (мой вкус был всегда несколько консервативным, особенно в отношении женских нарядов: жена говорила, что я старомоден до неприличия).

На плече Санечки висела пластмассовая – тоже модная – сумка, размером с небольшой чемодан.

Ненашев собирался было меня представить, но Санечка сказала, что мы уже знакомы, и мне оставалось только подтвердить это. Затем она открыла сумку и вытащила из нее бумажный кулек.

– Ваше печенье, – сказала она Ненашеву. – Забыли у меня. Хлеб взяли, а печенье забыли.

– Ах, да! Вот растяпа! Право, не стоило беспокоиться.

– Какое же беспокойство, занесла по пути.

– Все равно, спасибо за заботу. Что бы я тут делал без вас?

Ненашев улыбался прозрачно. Я дожидался подходящего момента, чтобы уйти.

– Кому-то нужно о вас заботиться, – кокетничала Санечка. – Мужчина одинокий, занятый вечно, когда ему о себе подумать. Корова еще, возни сколько с ней: поить, кормить. Убирать опять же. Хорошо хоть доярку нашли. Не понимаю только, чего вы Машку дома держите?

– Куда же я ее?

– Выгоняли бы утром. Вместе со всеми коровами, в стадо.

– Отвыкла она у меня от коровьего общества.

– Привыкнет.

– Смотреть за ней нужно. Она у меня особенная.

– Ничего, пастух присмотрит. В стаде ей даже лучше будет.

– Чем же лучше?

– Так уж не понимаете… Теленочек у вас будет.

– Теленочек?.. – Ненашев вдруг перестал улыбаться. – Хм, теленочек…

Аналитическое устройство в голове Ненашева работало быстрее моего. Он посмотрел на меня задумчиво.

– А ведь это идея, – сказал он.

Я ничего не успел сказать.

– Н-ну! – услыхали мы рядом.

Машка выбралась из своего сарайчика – она сама могла открывать дверь. Вероятно, она слышала и поняла разговор и сейчас стояла перед нами, выставив вперед рога.

– Ах! – Санечка спряталась за Ненашева.

– Ты чего, Машка? – спросил Ненашев.

– Н-ну! – и Машка замотала головой.

– Не хочет идти в стадо, – улыбнулся Ненашев.

Даже если бы он говорил серьезно, Санечка все равно не догадалась бы ни о чем.

– Боюсь я ее, – сказала Санечка.

– Иди к себе Машка, – приказал Ненашев.

Он легонько шлепнул ее. Машка упрямо мотнула головой.

– Это что такое? Пошла прочь!

Он размахнулся и на этот раз ударил бы сильно, но я успел удержать его руку. Машка моргнула растерянно. Потом медленно повернулась, неуклюже, по-коровьи – заходя передними ногами и переступая задними – понуро побрела в свой сарайчик. В дверях оглянулась – она еще надеялась па сочувствие.

– Иди, иди! – крикнул Ненашев.

Дверь закрылась.

– Просто цирк какой-то! – сказала Санечка.

Ненашев вопросительно уставился на меня.

– Теленочек, а?

И он усмехнулся.

Я не принял его всерьез. Только потому, что смотрел на Машку другими глазами, нежели он. Это была моя ошибка.

Мне бы догадаться об этом…

Я не догадался. Я простился с Ненашевым и Санечкой и пошел домой. Бидон так и остался на крыльце…

Утром я проснулся с головной болью.

Я знал, что пройдет она не скоро, что нужно успокоиться, приглушить вчерашние впечатления. Целый день я бродил но лесу. Пробовал собирать грибы. Неожиданно это занятие мне понравилось: оно отвлекало от размышлений. Я набрал целую корзину. И, мне на удивление, все грибы оказались съедобными. Липа приготовила отменную солянку.

Вечером я спохватился, что мне нечего читать, и поспешил в ларек. Санечка уже собиралась уходить, но, заметив меня, любезно открыла двери и пригласила войти. На прилавке стояла сумка, битком набитая.

– У подруги день рождения, – объяснила Санечка.

Я пожелал Санечке и ее подруге хорошо провести время. Собрал все журналы, какие были, предложил помочь донести тяжелую сумку. Санечка отказалась от услуги, я не стал настаивать и отправился домой.