Маск: Тэйри

«Что правда, то правда. Но я обязан обсудить еще один вопрос. По вине Рамуса Имфа цитадель Дроудов лежит в развалинах. Так как Рамус отныне представляет собой садово-парковую скульптуру, не располагающую финансовыми средствами…»

Нэй Д'Эвер криво улыбнулся: «Не обманывайте себя! Рамус гораздо важнее, чем вы предполагаете. Клан Имфов еще сотворит из него кумира!»

«Что ж, мне придется требовать возмещения у Имфов!»

Некоторое время Д'Эвер не мог найти слов, даже чуть было не развел руками. Наконец он спросил: «Вам дорога жизнь?»

«Разумеется».

«Если вы предъявите подобное требование Имфам, доведенным до белого каления невозможностью выместить ярость, вас мгновенно убьют, а вашей кровью польют землю в клумбе, где растет Рамус!»

Джубал собрался было спорить, но Нэй Д'Эвер его не слушал: «Даже не думайте об этом! Завтра же отрапортуйте Эйванту Дасдьюку, он сообщит вам дальнейшие инструкции».

«Я получу плату за все прошедшее время?»

«Представьте счет Эйванту».

Джубал вышел из особняка Д'Эверов. Служитель народа вернулся к себе в кабинет, где к нему вскоре присоединилась Миэльтруда. Между ними состоялся продолжительный разговор.

«Какого ты мнения теперь о Джубале Дроуде? — спросил между прочим Нэй Д'Эвер. — Он все еще вызывает у тебя отвращение?»

Миэльтруда непочтительно повела плечами: «Джубал Дроуд упрям, нелицеприятен и нетерпелив. Иногда он ведет себя, как сумасброд, фанфарон и головорез! Все же, глинту это более или менее простительно… По сути дела, довольно приятный молодой человек».

«Рад слышать, что последнее обстоятельство не ускользнуло от твоего внимания», — сухо отозвался Нэй Д'Эвер.

Глава 20

Джубал договорился о встрече в популярном кафе-павильоне «Джиральдра», что на Парадной набережной. Теперь он сидел в кафе и ждал. Небо горело меланхолическим вечерним огнем. Под пеленой далеких туч блеснула коричневато-красная искра. Искра расплылась и исчезла — Мора закатилась за горизонт. На востоке, над темной косой Чам, вставал полный Скай. Весомую округлость планеты-близнеца подчеркивала слоистая расцветка — морозно-желтая ближе к северному полюсу, золотистая в экваториальной области, присыпанная растекающимися персиково-розовыми прожилками на крайнем юге.

Джубал взглянул на часы и поднялся на ноги. Вайдро был известен пунктуальностью. Действительно, на Парадной набережной, темный на фоне восходящего Ская, уже появился силуэт Ржавого Призрака.

Родственники похлопали друг друга двумя пальцами по правому плечу — так по традиции здоровались глинты. Вайдро заметил: «С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты не сидел без дела».

«Плавание в Уэллас можно назвать познавательным. Кроме того, мне удалось частично свести счеты с Рамусом Имфом».

«Точное равновесие между преступлением и наказанием труднодостижимо, — благоразумно заметил Вайдро. — Ты считаешь, что в конечном счете остался в убытке?»

«От цитадели Дроудов осталось пепелище. Фамильные ценности, военные трофеи клана, исторические документы — все пропало! Я могу только отстроить цитадель заново. Может быть, лет через триста в доме Дроудов снова воцарится дух предков».

«Восстановление цитадели — честолюбивый замысел, требующий больших затрат. Где ты возьмешь такие деньги? У меня есть сбережения, но их хватило бы на оплату только какой-то части работ».

Джубал указал на косу Чам, по другую сторону залива Тени-Тенистерле«Там, на самой высокой террасе косы — дворец Гавела Имфа. Он и другие толстосумы из клана Имфов обязаны возместить ущерб. Нэй Д'Эвер считает, однако, что надеяться на это бесполезно».

«Я бы сказал, что Д'Эвер выражается очень сдержанно, — кивнул Вайдро. — Имфы опозорились, их клан служит предметом оскорбительных насмешек и сплетен. Любые претензии с твоей стороны встретят бешеный отпор».

«Скорее всего. Ты видел дерево?»

«Только издали. Там поставили ограду, чтобы зеваки не подходили слишком близко».

Джубал и Вайдро прошлись по Парадной набережной. Над ними висел громадный светящийся шар Ская.

«Говорят, рядом с деревом собираются возвести памятник или мавзолей», — нарушил молчание Вайдро.

Джубал крякнул: «Имфы пытаются изобразить Рамуса героем-мучеником, чуть ли не святым, не виновным ни в чем, кроме разве что избытка отваги. Им это сходит с рук потому, что большинство не имеет никакого представления о фактах».

«И каковы же факты? Признаюсь, мне любопытно было бы узнать».