Маска Атрея

Она сбежала из Атланты, потому что чувствовала себя в опасности, однако здесь оказалось не спокойнее, а она ни на шаг не приблизилась к разгадке убийства Ричарда. Она так и не узнала ничего по-настоящему важного и, сидя в кафе с чашкой быстро остывающего кофе, вдруг ощутила, что подвела не только себя, но и Ричарда. А еще стало совершенно ясно, что никакие открытия не сделают смерть Ричарда приемлемой.

Дебора потерла распухшую лодыжку и согласилась со словами, внезапно пришедшими в голову: «Пора ехать домой».

Она проверила замок в двери, легла голышом под простыню и уснула до утра, проснувшись только раз — от пронзительного воя пронесшегося через сон мотоцикла.

Депрессия, с которой она отправилась спать, осталась с ней и на следующее утро, вернувшись вместе с пробуждением, как похмелье или воспоминание о какой-то ужасной потере. Перед завтраком Дебора справилась у портье; сообщений по-прежнему не было. Маркус, очевидно, бросил ее.

Она сменила повязку на бедре, проверив, нет ли заражения. Пока все выглядело терпимо, хотя рана была глубокой, а нога вокруг нее покраснела и распухла. Может, спросить у портье какой-нибудь антисептический лосьон? Почему-то эта мысль окончательно лишила ее сил. Дебора просто сидела на постели, уставившись в окно на черепичные крыши, купол церкви и дальше — на море.

Действительно, пора ехать домой, ответить за свои поступки, предоставить заниматься дознанием людям, которые знают, как это делается, и постараться не попасть в тюрьму за попытку помешать расследованию убийства своего друга и наставника. Оставалось только одно, прежде чем вернуться в Афины и ехать в аэропорт: то, что следовало обязательно сделать до отъезда из Греции.

Глава 39

— Микинес! — Кондуктор носила сильно затемненные очки, а на голове — платок разных оттенков горчичного цвета. — Микинес, — повторила она, указывая на дверь автобуса, словно не желая терять драгоценные секунды.

Дебора вышла из автобуса и задумчиво посмотрела на пыльный перекресток с древней бензоколонкой. Автобус взревел и ринулся прочь в облаке бурого горького дыма. Отъезжая, шофер высунулся и ткнул пальцем в сторону длинной боковой дороги.

Микинес — современная деревня, выросшая на месте древних Микен, хотя до древней крепости надо было идти еще мили две. Дебора подхватила рюкзак и отправилась в направлении, указанном шофером, сначала проверив лодыжку и перевязанное бедро. Поморщилась, потом решила, что нога просто затекла и, возможно, пройдет, если немного прогуляться. Полностью, конечно, не пройдет и, возможно, заболит еще больше, если ходить чересчур много, но сегодня у нее последний день, и обязательно нужно увидеть крепость, в которой все началось, даже если, вернувшись в Джорджию, придется пролежать неделю.

Деревня вскоре закончилась, осталась только горстка маленьких гостиниц и ресторанов с большими пустыми патио и пыльными зонтами. Туристические автобусы приедут позже; здесь быстро все заполнят британцы, немцы и американцы, прячущиеся от неистового послеполуденного солнца, тем более что в местах раскопок заведомо плохо с тенью. После кафе виднелись только тощие поля, искривленные низкорослые оливы, серые от пыли в ярком свете дня, и высокие благоухающие эвкалипты вдоль дороги. Накануне Дебора насмотрелась на оливы, с нее было достаточно.

В виду крепостных стен, красно-золотых и внушительных, словно вырастающих из сухих гор на северо-востоке, она остановилась, чтобы глотнуть воды из бутылки. Отсюда было не разглядеть никаких колонн или отделки. Все казалось суровым и величественным — средоточие мощи и легенд.

Дебора заплатила за недорогой входной билет и поднялась по мощеной дороге к знаменитым Львиным воротам. Стены крепости были сложены из огромных, неправильной формы камней, просто необработанных глыб. Поэты назвали эту кладку «циклопической», ибо, по преданию, крепость построили одноглазые гиганты. Было трудно не ощутить уважение, даже благоговение перед способностями древних жителей города перемещать громадные каменные глыбы, поднимать, устанавливать и закреплять на нужном месте в отсутствие простейшего строительного оборудования. Это, как в случае со Стоунхенджем или великими пирамидами, был существенный удар по удивительному самодовольству человека двадцать первого века. Люди так привыкли к ощущению прогресса, что полагают своих древних предшественников ниже себя. Однако при встрече с подобными достижениями трудно вообразить, что современный человек, окажись он в прошлом, предложил бы некогда процветавшей здесь цивилизации. Без автомобилей, компьютеров и электричества — какие чудеса современного мира сумела бы, например, Дебора показать этим давным-давно умершим и забытым людям? Вероятно, она могла бы поведать им о некоторых принципах науки или астрономии, но доказать?.. Вероятно, ее казнили бы как ведьму или скорее всего на нее не обратили бы внимания, как она не обратила бы внимания на предрекающего конец света бродягу на Розуэлл-роуд.