Маска безумия

    Брагоньер кивнул, насупившись, наблюдая за тем, как Хаатер направляется к нему, чтобы получить искомое. Дождавшись, когда преступник удалиться на безопасное расстояние от Эллины, соэр выхватил из-за пояса кинжал и метнул в Хаатера. Легко раненный убийца ответил двумя бросками. Один достиг цели.

    Эллина завизжала, завопила:

    - Не надо из-за меня, господин Брагоньер, прошу вас!

    Но было поздно: мужчины сцепились. Один мешал другому дотянуться до меча, который в пылу борьбы оказался откинутым в кусты.

    Перекатившись, Брагоньер ушёл от удара кинжалом и, выбив его из рук Хаатера, кувырнулся, пытаясь подобрать оружие. Правое плечо оказалось чуть ниже левого, тело будто лизнуло землю. Коснувшись твёрдой опоры, вес тела тут же переместился с руки на ноги, а ладонь скользнула по траве. Хаатер ударил ногой, помешав сжать рукоять, и повалил соэра. Брагоньер ответил ударом локтем и тут же заставил противника выругаться от боли в лодыжке: не только Матео Хаатера учили приёмам рукопашного боя.

    Озверев от боли, убийца потянулся к горлу соэра, решив взять ловкостью и молодостью. Брагоньер успел пропустить руки под захват противника и, поворачиваясь слева направо, подложил тыльную часть кисти правой руки под кисть левой руки Хаатера и потянул её на себя вниз, освободившись от хватки. Теперь пришла очередь убийцы хрипеть, пытаясь отстоять свою жизнь.

    Брагоньер чувствовал: ещё чуть-чуть, и Хаатер задохнётся. Сосредоточенный на горле противника и пресечении его ударов ногами, он не заметил, как рука Хаатера нащупала камень. Собрав все оставшиеся силы, убийца ударил им по голове соэра. Убедившись, что Брагоньер без сознания, преступник отдышался и забрал перстень инквизитора.

    Хаатер обернулся к скулившей на земле Эллине:

    - Не предполагал, будто он так сглупит. Из-за тебя. Ради такой любви даже добивать не стану. Как и обещал, похороню рядышком. В одной могиле только супругов хоронят, так что блудить даже после смерти не дам.

    Когда Хаатер, ругаясь, поднял Эллину и уложил в гроб, гоэта поняла, он не шутил. Она отчаянно заголосила, задёрнулась, но бесполезно - крышка захлопнулась. Стук молотка возвестил о том, что буквально через пару минут её похоронят заживо.

    Перевязав рану, поминая недобрыми словами Брагоньера, Хаатер столкнул гроб в могилу и закопал. Затем, не церемонясь, скинул в соседнюю яму соэра и закидал землёй. Сверху набросал мелких камушков и комья глины, поднятые со дна ямы деревенскими копателями.

    Не обращая внимания на сдавленные стоны из-под земли, Хаатер вернулся к лошади и достал из дорожной сумки книгу. Полистал и, заложив, потянулся за накопителем гоэты.

    - Счастливой загробной жизни! - усмехнулся Хаатер и скрылся из виду.

    Кладбище на миг озарила вспышка света, сопровождавшаяся хлопком. Потом всё стихло.

    Быстро поняв, что её никто не слышит, Эллина замолчала и задумалась, насколько хватит воздуха в гробу. И сколько она уже сожгла.

    Гоэта с трудом выровняла дыхание, заставив себя делать глубокие вдохи и медленные выдохи. Это не только продлевало жизнь, но и унимало истерику.

    Если бы Эллину не связали, она бы попыталась выбраться. Но, увы, в нынешнем положении оставалось отдаться на милость богов.

    Сердце бешено колотилось, перед глазами пронеслись все тридцать пять лет существования. Серо, уныло, обыденно - не за что зацепиться, но так хочется вновь окунуться в эту повседневность!

    Гоэта мысленно попрощалась со всеми друзьями и знакомыми. Пошевелилась, попытавшись сесть и выбить крышку, но мышцы затекли, а побои не прошли бесследно. Острая боль заставила сжаться калачиком и тоненько завыть.

    Эллина терпеливо ждала смерть. Воздуха становилось всё меньше, дышать - всё больнее. Близился конец.

    Хаатер не рассчитал удара: Брагоньер очнулся до того, как умер.

    Затылок ныл, будто его разрывала мигрень. Лёгким не хватало воздуха.

    Земля забилась в рот, нос, уши. Собственно, первым непроизвольным действием в сознании и стала попытка организма от неё избавиться. Разумеется, рот тут же наполнился суглинком.

    Открыв глаза, соэр сообразил, что произошло. Он задержал дыхание, унимая рвотные порывы, и, не медля, попытался сесть. Рыхлая земля поддалась, частично осыпалась, образовав лакуну для воздуха.

    Соэр прокашлялся, сделал несколько жадных вздохов и начал разгребать руками кладбищенскую почву. Она осыпалась, сводя на нет все усилия.

    Накатило удушье, а вместе с ним и судороги. Понимая, что дорога каждая секунда, соэр вновь задержал дыхание и кое-как, с трудом, отвоевал вокруг себя немного свободного пространства.

    Брагоньер скрестил руки на груди и, ухватив ладонями плечи, стянул сюртук. Теперь нужно было исхитриться завязать его узлом над головой.

    Запас воздуха в лёгких практически исчерпался, у соэра была всего одна попытка. Повисший мешком сюртук защищал от асфиксии и дарил возможность раз за разом делать вздох, не опасаясь, что он станет последним.